Иван Симонов - Охотники за сказками

— Тихо! — шепчет он. — Лебеди близко.

За полосой сосенок-карликов снова поднимаются великаны деревья. Между ними шуршат камыши. Беспорядочно переплетаются узкие протоки, виднеются просторные разводья, по которым густо рассеяны желтые и белые кувшинки. Еще дальше просвечивает широкое озеро.

К одному из разводий мы и пробираемся осторожно вслед за Борисом.

Боря заранее подготовился к встрече с лебедями. Укрывшись в камышах, он бросает на воду горох, пшено, хлебные крошки и тихо отходит подальше от берега.

Начинается томительное ожидание. Проходит пять… десять минут. Никакого признака лебедей не угадывается. А Боря, засматривая через камыши вдаль, все показывает рукой: «Тихо, тихо, — словно хочет сказать: — Мы их не видим, а они нас видят и слышат».

Терпению Леньки Зинцова, который вообще не может похвалиться умением сдерживать себя, приходит конец. Он вытаскивает из кармана Павки Дудочкина тростниковый манок и показывает Борису: «Подманить?»

Боря мотает головой и улыбается. Подобравшись к нам ближе, шепчет:

— На лебедя нет манка. Лебедь — молчальник. Помнишь «лебединую песню»? Только перед смертью он поет.

Костя Беленький раскрывает сумочку с тетрадями и записывает слова Бори. А Зинцов, насупившись, разворачивает палочкой подвернувшееся под руку муравьиное гнездо. Стройная пирамида, искусно сложенная из сухой хвои и пересыпанная песком, рушится и медленно оседает. Тысячи муравьев высыпают наружу из многочисленных ходов.

Ленька наблюдает, как они суетливо и упрямо пробиваются через завалы, таща перед собой белые крупные личинки, похожие на рисовые зерна. Сколько бы ни встречалось на пути преград, а ношу не оставляют. Так работают, навер-^ но, спасательные команды во время землетрясения. Зинцов читал об этом в какой-то книжке. И Леньке становится жалко бесцельно растревоженных маленьких самоотверженных тружеников. Он прекращает «землетрясение» и старательно выравнивает пострадавший муравейник. Но что же делать дальше? Чем. заняться? «Сидеть у моря и ждать погоды» Ленька не желает. Он хочет сам себе погоду строить.

Ожидание наскучило. Зинцов уже собирается свистнуть в четыре пальца, чтобы прекратить эту «игру в молчанку», когда Боря насторожился и предупредительно поднял руку: «Внимание!»

Камыши в дальнем углу разводья шевельнулись. Плавно огибая заросли желтых кувшинок, на открытую воду выплывала пара лебедей. Впервые мы видели их живыми, а не на картинке, и не где-нибудь в зоопарке, а на цветистых и извилистых лесных протоках.

Лебеди плыли в нашу сторону. Они скользили легко и свободно, и тихая вода морщинками струилась, расходясь в стороны от птиц.

Ближе, ближе… Лебеди всего уже в нескольких шагах от нашего укрытия; огромными белыми кувшинками разворачиваются плавно на застывшей глади. Тонкие, красиво изогнутые шеи вытягиваются и клонятся над водой, блестящие желтые клювы проходят по ней бороздками.

Птицы ищут и находят корм. Видно, что не первый раз прикармливает их здесь Боря.

Мы сидим безмолвно, любуясь пышным белоснежным оперением лебедей, их горделивыми плавными движениями.

Неожиданно птицы насторожились. Тревожно вытянув гибкие тонкие шеи, замерли на секунду и в одно мгновение стремительно и беззвучно исчезли в камышах.

— Почему они скрылись? — шепчет Павка.

Боря старательно, чтобы все мы заметили, трясет головой: «Молчи».

Послышался приглушенный расстоянием и нарастающий стремительно топот тяжелых ног, хруст ломающихся веток. И, промелькнув темным пятном в полосе низкорослых сосенок, на открытую круговину мохового болота вырвался огромный зверь.

Мы не сразу его распознали. По рассказам старших лоси представлялись нам тихими и безобидными животными, которые мирно гуляют по лесным полянам, спокойно заходят в пасущиеся по лугам крестьянские стада.

Но лось, вырвавшийся из бора на Большое болото, был страшен. Его вспененная на губах горбоносая морда под огромным венцом тяжелых рогов свирепо вытянулась вперед. Сильные, с широкими копытами ноги почти плашмя ложились по болоту. Топь вздрагивала, ходуном ходила вокруг него. Клочья вырванного мха, перемешиваясь с брызгами, летели из-под копыт лесного великана.

По сторонам, стараясь подброситься к мясистой шее сохатого, бешеным скоком неслись три волка.

Лось мчался в нашу сторону. Прижимаясь к деревьям, онемевшие от страха и любопытства, мы не могли оторвать глаз от лося и его преследователей.