Наталья Хмелик - Постарайся попасть по кольцу

Теперь в команде оставалось ровно пять девочек, теперь они будут играть без запасных. Лена вопросительно посмотрела на Светлану Михайловну. И Светлана Михайловна поняла вопрос. Молча, взглядом, сказала: «Да, да, перейдешь из запасных. И не робей».

Как легко стало на душе. Как необходимо человеку, чтобы в него верили. И как он благодарен за это. И как светится мир вокруг, когда отходит скованность и сомнения. И как ненадолго хватает этой радости.

Уже к вечеру Лена занервничала: а вдруг не справлюсь? А вдруг опозорюсь? А вдруг всех подведу? А вдруг… И накатили на нее сомнения, переживания, тревоги и полное неверие в себя. Как машины — наезжали и давили.

— Мама, а может, все-таки поехать мне в Новгород? Ну что баскетбол? Без меня он обходился этот баскетбол, и проживут без меня. А Новгород пряничный город. И Веруша — твоя университетская подруга. И билет уже куплен. И вообще…

— Та-ак, — мама внимательно, жалостно смотрит на Лену. Ну куда деваться от взгляда, который видит тебя насквозь? И как же не понимает мама, что не надо, нельзя видеть человека насквозь. Близкий человек, а не понимает…

— Нет, Ленка, не поедешь ты ни в какой Новгород. И вообще — чего ты не видела в этом Новгороде?

— Ну, мам, это же жемчужина русской истории. А Веруша — подруга с полувековым стажем.

— Эй, эй, — мама засмеялась, — язва ты, дочь. Такой стаж у нас далеко впереди. Очень, очень далеко.

Мама поправила прическу. Потом по-хозяйски согнала челку со лба Лены, заглянула в глаза, сказала серьезно:

— Неспортивно будет, если уедешь.

Это был довод. Это было убедительно и единственно. Спорить не приходится. А что приходится? То, что спортивно — справиться с собой.

Вот что такое спорт. Впервые Лена с полной ясностью, как ей казалось, почувствовала это. Вот он что такое — спорт. Можно кидать мяч точно и научиться кидать его еще точнее. Можно не делать пробежек и овладеть искусством точной передачи, даже — точнейшей. И можно избавиться от ошибок, это трудно, это очень даже трудно, но это можно. И все равно ты еще не спортсмен при всем при этом. Мастерство достижимо трудом. Светлана Михайловна часто это повторяет. И она права, Светлана Михайловна. И мама права. Но есть что-то, чему нельзя научиться, сколько ни учись. До этого надо дорасти, дожить. Это когда ты почувствуешь, что от тебя кое-что зависит в общем деле, и если ты подведешь, то будет тебе за это не мамино всепрощение, а суд строгий, укор справедливый. Потому что все честно отдают себя. И ты недодавать не имеешь права — ты с ними. И связана не родством, не отношением старшего к младшему — а равными усилиями, равным положением и общей ответственностью. Не ласково, не мило, а жестко. И это, оказывается, спорт. И от этого, оказывается, нельзя бежать. Потому что бежать от этого — это бежать от жизни. А ведь нельзя жить, убегая от жизни. Вот до чего додумалась, дочувствовалась Лена в ту ночь. Доросла.

И утром побежала на тренировку, потому что начались каникулы, и тренировки были теперь каждый день, с перерывом только на Новый год, на сам праздник. Но до праздника оставалось еще два дня.

Перед самым Новым годом, тридцать первого, Лена расчихалась.

— Так, — сказала мама, — складненькая ты у меня. Болеть в Новый год — что может быть умнее.

— Что я нарочно, что ли? — прогнусавила Лена. — Жалеть надо своего ребенка, а не упрекать. Мать называется.

— Да ладно, жалею, — мама напоила Лену теплым молоком, заставила повязать шею пуховым шарфом, сама натянула ей на ноги толстые носки. — Новый год встречаем дома. Ну и что? Дома очень даже неплохо.

Лена поняла, что мама собиралась уйти из дома, а теперь старается не жалеть об утраченных возможностях.

— Встречать будем дома, — повторила мама весело.

Получалось, что если бы не простуда, Лене было бы, куда пойти на праздник. Вот только простуда подвела.

…Стол накрыли в комнате — кто же в праздник ест на кухне. По телевизору играл на рояле Раймонд Паулс, музыка была немного грустной, Лена легко поддалась ее настроению. И, глядя на обаятельного Паулса, думала — вот какой артистичный, обаятельный, талантливый человек. И зовут как красиво — не Витька, не Сережка. Раймонд Паулс. С ума сойти. И ведь кого-то он любит, к кому-то придет после концерта. Улыбнется. Скажет — устал. Чья-то рука нальет ему чай. Хотя нет, кажется, в Прибалтике любят пить кофе…

— О чем ты задумалась? — мама положила ей на тарелку салат.

— О ерунде, разумеется, — Лена встряхнулась. Ей вдруг стало весело. И показалось, что все прекрасно. Если бы не простудилась, пошла бы вчера на школьный вечер. И не постеснялась бы надеть новое платье. Увидели бы ее ребята в этом потрясающем платье, оценили бы наконец. Так ведь бывает — не видели, не замечали, примелькалась — а вдруг пришло к ним озарение, предстала перед ними новая Лена. Ах, где были раньше мои глаза, сказал себе один. Ну какой же я был дурак, сказал себе другой. А как она играет в баскетбол, вспомнил тут третий. И наперебой разлетелись к Лене: приходи к нам встречать Новый год. Лучше к нам. Или к нам. У них скучно, а у нас весело. У них диски так себе, а у нас все самое классное, супер, фирма. Придешь? Придешь? Ну приди. Обязательно! Без тебя так скучно, так плохо, так пусто.