Лидия Чарская - Вечера княжны Джавахи. Сказания старой Барбалэ

Тихо поднялся туман от озера и окутал берег.

И видит Тамара: выделяется из тумана что-то серое, в широкой хламиде, непонятно-расплывчатое, большое.

Мало-помалу обрисовываются неясные очертания, определеннее становятся формы видения. Теперь уже Тамара может разобрать что это такое.

Огромного роста, страшный и уродливый человек выходит из недр озера, одетый во все серое, точно облаком окутанный, с развевающимися по ветру зелеными кудрями. Зеленая борода до пояса. Огромные руки и ноги обвиты запястьями из стеблей водяных лилий и водорослей. А на зеленых кудрях — корона из белых цветов подводных. И синие глаза обращены прямо в лицо Тамары.

Испугалась девушка. Вскочила на ноги, хотела бежать от серого великана. Но синие глаза словно приковали ее к месту, словно заворожили ее.

Поднял руку водяной дух и произнес голосом, похожим на стон озера в бурю:

— Добрый вечер, красавица, давно я заприметил тебя, как ты приходишь сюда после солнечного заката горевать и печалиться на судьбу свою. Не тоскуй, звезда очей моих, не горюй о том, что не нашлось тебе жениха по сердцу. Права ты во всем, Тамара. Такой красавице не бывать женой ничтожного грузинского князя или горца-бека. Самому царю такая жена пара. Слушай, девушка, что буду я тебе говорить… Давно я приметил тебя, я, водяной царь — могучий Вод, повелитель рек и озер нашей страны. И полюбилась ты мне, красавица… Захотел я отличить тебя, сделать супругой своей, сделать царицей подводной… Согласись полюбить меня, прекрасная… Я ли не могуч и не силен! У меня есть роскошный хрустальный дворец, увитый водорослями, есть тенистые сады из высоких тростников, есть целые полчища рыб, мне подвластных, есть прелестные рабыни, зеленоокие русалки, что пляшут день и ночь, забавляя меня… Сила и власть мои огромны в подводном царстве, и я разделю их с тобою, если ты полюбишь меня… А вот взгляни и на те одежды, которые должна ты будешь носить, как водяная царица.

И, сказав это, нырнул обратно в озеро повелитель водных джинов. Нырнул и выплыл снова. Теперь в руках у него была тончайшая пряжа, отливающая серебром в лунном свете, вся затканная жемчугами. А на огромной ладони лежала прелестная царская корона и хрустальные башмачки.

Тамаре, не носившей ничего, кроме заплатанного бешмета и дешевых шальвар, вся эта роскошь помрачила рассудок.

И старый Вод с зеленою бородою не казался ей больше таким страшным, как прежде.

А повелитель джинов протягивал ей драгоценное платье и нашептывал в это время:

— Согласись быть моей женой и водяной царицей, и я окружу тебя такой роскошью и властью, какая тебе и не снилась никогда… Падать ниц будут перед тобой мои джины и русалки и предупреждать каждое желание твое… На ложе из лилий будешь ты отдыхать, прекраснейшая из дев Востока, а есть станешь такие редкие яства, каких не пробовал даже сам турецкий султан… Лишь только взойдет луна на небе, ты станешь выплывать с русалками, будешь резвиться и заводить пляски на хрустальной поверхности и песнею своей тревожить сладко сердца смертных. А сама ты не умрешь никогда, но по прошествии десяти сотен лет расплывешься туманом над землею… Вся твоя жизнь будет один сплошной праздник, и я, старый царь, склонюсь перед тобою со всем моим водяным народом, прекраснейшая жемчужина мира…

При последних словах Вода вздрогнула всем телом Тамара. Всколыхнулось сердце тщеславной девушки, затрепетала она.

Гордо выпрямилась статная её фигурка.

— Из дочери духанщика-бедняка царицей стану! — прошептала она надменно и, бросив горделивый взгляд вокруг, смело протянула руку водяному духу.

Вспыхнули, как молнии, синие очи Вода. Схватил он в объятия красавицу и, прежде нежели успела крикнуть Тамара, исчез с нею под водою…

С тех пор немало лет уже прошло. Живет Тамара царицей в подводном хрустальном дворце, спит на мягком пушистом ложе из белых лилий, ест редкие яства с жемчужных раковин-тарелочек, одевается в ослепительной красоты ткани и носить корону из синих аквамаринов на черных кудрях.

Целые полчища рыбок даны ей в утеху, целые сотни зеленооких прислужниц-русалок окружают ее. Пляшут, тешат ее играми, забавляют всячески.

А она тоскует. Тоскует царица подводная, несмотря на всю эту роскошь, все богатство и власть…

Несносна, скучна вся её жизнь в хрустальном дворце. Скучает она по земле, по зеленым долинам, по высоким утесам, по голубому небу, по родному духану, даже по прежней нищенской жизни у отца. А больше всего по отце, по старом Дато, скучает Тамара.