Михаил Лоскутов: Рассказ о говорящей собаке

Тогда профессор магии вылез из реки и начал одеваться.

— Скажите, доктор, — спросил наконец Саня, — вы всё-всё можете? Почему вы не заберёте себе всё, что хотите? Эх вы, доктор! Вот я бы на вашем месте, например, с такой публикой знаете что сделал?… Отрезал бы всем им головы, вот что!..

Тут доктор нахмурился и поднял руку с кальсонами вверх.

— Дорогой мистер Саня и мистер Валя! — сказал он строго. — Знайль, что доктор Каррабелиус, как и всякий приличный маг, имей волшебный сила не злой, плохой и всякий хулиганский поступок. Ауф видерзеэн! Вот вам два контрмарка.

Он положил на землю контрамарки, оделся и ушёл.

Ребята долго смотрели ему вслед, и, когда волшебник совсем скрылся из виду, они перевели взгляд на свои одежды. Вдруг они увидели валявшуюся на песке палочку.

— Он забыл волшебную палочку! — воскликнул Саня и схватил палку.

Да, это та самая чёрная палочка, которую они держали на арене. Значит, теперь у них в руках вся огромная сила, которая находится в палочке! Первое время у ребят сперло дух от волнения.

— Ура! — закричал Саня и перевернулся через голову. — Теперь мы всё можем! Я выправлю себе прежде всего отметки по математике!

Они быстро начали одеваться. Валя во что бы то ни стало хотел немедленно попробовать действие палочки.

— Отстань! Ну что же мы можем сейчас здесь сделать?

Валя осмотрелся по сторонам и увидел на другой стороне коров:

— Ну давай корову превратим в курицу.

— До города не надо. Не приставай! Палочка — моя.

— Почему твоя, а не моя?

— Палочка у меня в руках, — сказал Саня. — Если ты будешь ещё приставать, я тебя самого сейчас сделаю коровой!

Он взмахнул палочкой. Валя испугался и замолчал; ему не хотелось быть коровой.

В городе, на одном из перекрёстков, они наконец остановились.

— Ну, на чём бы нам попробовать? — зашептал Саня. — Вон видишь того дворника? Пусть он станцует что-нибудь…

— Нет, лучше давай возьмём пирожных. Хотя бы парочку, — сказал Валя.

Саня уже взмахнул палочкой, но остановился.

— А как ты думаешь, хорошо пионерам брать пирожные волшебным способом? — спросил он.

— Нет, — согласился Валя, — это воровство.

— Слушай, а тогда мы вот что: скажем «айн, цвай, драй» — и вместо пирожных там появятся деньги. Всё будет честно.

— А почему ты знаешь, сколько нужно положить денег?

— Сбегай узнай, почём пирожные.

Валя побежал через дорогу в кондитерскую, узнал цену и вернулся.

— По восемьдесят копеек и какие хочешь! — сказал он запыхавшись.

— Ну, есть. Держи кепку. Итак, два пирожных наполеон.

— Трубочку, — шепнул Валя.

— Одно — наполеон, другое — трубочку, за рубль шестьдесят копеек… Айн, цвай…

Ребята зажмурили глаза и присели.

— А вдруг не будет? — спросил Саня.

— Да, может быть, палочка тут вовсе ни при чём, а всё — фокусы?

— Вот что. Давай лучше подождём. Завтра посмотрим, как он будет делать сеанс без палочки. Контрамарки-то у тебя?

Так они и решили. Палочку Саня принёс домой и тихонько спрятал в кладовой за сундуком. Он лёг спать раньше обычного, но никак не мог заснуть и всё время ворочался. Он прислушивался: не взял бы кто-нибудь палочку.

Что-то зашуршало в кладовой. Саня вскочил с постели и пошёл смотреть. Это была кошка.

«А что, если кошка возьмёт палочку? И захочет чего-нибудь себе такого? Хотя, правда, она не может сказать «айн, цвай, драй».

Но самому Сане не терпелось. Он несколько раз подходил к кладовой и наконец достал палочку.

«Попробую на кошке, — решил он и, достав платок, накрыл им кошку и взмахнул палочкой: — Айн, цвай, драй!»

Он снял платок — под ним сидели сразу три кошки. Саня удивился:

«Да ведь я ничего не сказал! Пусть сейчас будет будильник… Айн, цвай, драй!»

Он откинул платок — вместо кошек там лежали дамские ручные часики.

«Это потому, что я говорю шёпотом».

Он сказал «айн, цвай, драй» погромче (хотя бы карманные часы!) и откинул платок: там сидела крыса и ела пирог с маком. Саня испугался, бросился в комнату и проснулся. Было утро.

Саня пробрался в кладовую. Палочка была на месте.

Вечером Саня с Валей пришли в цирк.

… Доктор Каррабелиус вошёл бледный и очень рассеянный. В руках у него была другая палочка — белая и поменьше прежней. Она была, конечно, хуже, и поэтому сразу началась какая-то путаница.

Сначала у публики взяли десять предметов, а стали отдавать — оказалось четырнадцать.