Борис Алмазов - Синева

Мальчик протянул руки к огню. Огонь трепетал на ветру, будто шёлковый.

— Здравствуй, — услышал Тимоша. Ему показалось, что это прошелестело из огня.

— Здравствуйте! — ответил мальчик. Он нисколько не испугался, потому что голос был добрым и каким-то удивительно знакомым, точно Тимоша его уже много раз слышал. — А вы где? Кто вы?

— Я твой дедушка.

— Мой дедушка погиб на войне, — вздохнул Тимоша. — Обещал вернуться и не вернулся…

— Раз солдат обещал, он своё обещание выполнит! Это точно… — сказал голос. — И я тоже вернулся. Только уходил живым, а вернулся… Вечным огнём. Памятником…

И тут Тимоша сообразил, где находится. Ведь здесь, в центре города, у Вечного огня, Тимошу принимали в октябрята! Рядом с этими гранитными глыбами тогда он показался себе чуть больше муравья.

— Да ты не сомневайся… Я действительно твой дедушка. Вон, прочитай.

Огненный блик высветил среди других фамилий одну.

— Наша! Наша фамилия.

— А имя читай…

— Ти-мо-фей.

— Да… Тебя ведь в мою честь назвали. Ну что, поверил теперь?

— А разве памятники разговаривают? — усомнился мальчик.

— Памятники кричат. Только нам о пустяках говорить не положено. А у тебя, мне кажется, что-то стряслось. Верно, милый?

— Откуда вы знаете? — прошептал мальчик.

И он почувствовал, что глаза у него защипало.

— Ну-ну! — сказал голос — Полно горевать-то. Давай поговорим. Сюда многие с бедой приходят. Помогает.

— Я не могу, — вздохнул мальчик. — Я же вас не вижу.

— А ты меня вспомни! Вспомни. Я ведь в памяти твоей живу… Пока ты меня помнишь, я и жив.

Тимоша глянул в огонь и увидел, что там, по ту сторону огня, возникла знакомая фигура в ватнике, солдатских ботинках, в старой ушанке и широких штанах… Совсем как на фотографии над Тимошиной кроватью.

— Не горюй только, — сказал солдат Тимоше. — Справимся с твоей бедой. Как думаешь? Главное — не унывать.

— Да я ничего… — ответил мальчик. — Знаешь, я… летал… и…

— Ну, так это у тебя наследственное. — В голосе солдата прозвучала даже гордость. — Я тоже летал.

— Ты не думай, я без мотора…

— И я без мотора. Какие моторы — сорок первый год! Враги знаешь как напирали! — вздохнул солдат, присаживаясь к огню. — Земля стонала, а вода горела. Меня тогда контузило. Крепко контузило! Я слух потерял. Вдруг слышу: с того берега реки, где наши оставались, меня раненые зовут. Кто шёпотом, а кто и совсем молча: «Санитара! Санитара…» Ну я к ним и полетел!

— Значит… у тебя крылья выросли?.. Крылья?

— Выходит, что так, — пожал плечами солдат. — Наверно.

— Но ведь этого не может быть! — закричал Тимоша. — Люди по законам физики летать не могут… И крыльев у них нет…

— Да я вроде — по законам-то физики, контуженный, да в грохоте, да под бомбёжкой — никак не мог услыхать наших ребят. Никак не мог, а ведь услыхал?

— Да как же это может быть?.. Один раз на салюте рядом со мной пушка как выстрелила! Так я сразу оглох! И ничего не слышал.

— И я, внучек, ничего не слышал. Я почувствовал. Сердцем услышал. У сердца свои законы!

— Они что, не открытые ещё?

— Как не открыты! Сколько люди на земле живут, столько и открытий. Каждый человек их для себя сам открыть должен.

— А если не откроет? — спросил Тимоша.

— Плохо его дело! — сказал солдат. — Не открыл, не постарался, не послушал своего сердца, — стало быть, зря на свете жизнь прожил! Такого человека узнать легко: его все сторонятся. Говорят, сердце у него слепое. Бескрылое! Всем с ним беда, и самому ему плохо.

— Да нету у человека никаких крыльев, — сказал Тимоша.

— Это почему же ты так решил? — удивился дед.

— Их же никто не видит!

— Ну! — улыбнулся солдат. — Это ещё не всё! Ты же чувствуешь, — значит, они есть. Я, например, реку-то перелетел — на крыльях! Больше никакой возможности не было. А ты говоришь — нету.

— Но никто не верит, что они у меня есть!

— Увидят твой полёт — поверят.

Тимоша вздохнул и опустил голову.

Дождь прекратился. Редкие капли падали в лужи, и по гладкой поверхности раскатывались широкие круги.

Тимоша подвинулся к огню поближе. Его знобило. Не то от сырости, не то от мысли, что он больше никогда не полетит.

— Дедушка, а откуда берутся крылья?

— Крылья-то? — хитро прищурился солдат. — Я так понимаю: крылья — штука особая. Потому их мало кто и видит. На обыкновенный-то взгляд их вроде и нет, они себя в деле являют… Вот и смекай: откуда они?

— Откуда? — не понял Тимоша.

— Не догадался?