Любовь Воронкова: Внучек Ваня

— Бабушка, скорей! Цыплёнок выводится!

Бабушка приподняла клушкино крыло, а там уже сидит цыплёночек, жёлтенький, пушистый, с чёрными глазками. Бабушка выкинула из гнезда пустую скорлупку.

— Он сам разбил? — удивился Ваня.

— Сам, — сказала бабушка, — разбил и вылез.

— А другие?

— И другие вылезут. Вот, уже наклёвыши есть.

И показала Ване яйцо. Яйцо было целое, а на верхушке чуть-чуть разбито.

Это цыплёнок его изнутри клювиком разбил. К вечеру все цыплята вывелись. Они бегали, пищали и учились клевать корм.

Ваня проснулся утром и сразу посмотрел на календарь:

— А какое число — может, уже красное?

— Эге, брат! Вижу, ты скучать начинаешь, — сказал папа. — Ну, да скучает тот, кому делать нечего. Вон там ребята в колхозный сад идут смородину собирать, отправляйся-ка и ты с ними!

В колхозном саду редко приходилось бывать ребятам. Садовод Сергей Иваныч очень строгий, он никому не велит ходить в сад без дела. А сегодня сам позвал всех колхозников, кто на покос не пошёл. И всех ребятишек, даже совсем маленьких. В саду начала поспевать чёрная смородина — нужно собирать ягоду.

Ванины товарищи тоже пришли собирать смородину. Гринька пришёл. И Федя пришёл.

— Давайте — кто больше наберёт! — сказал Гринька.

Ваня согласился.

Чёрные, спелые смородины поглядывали на Ваню из-под листьев. Ваня начал рвать смородину — тут ягодку сорвёт, там ягодку сорвёт, Смотрит — Гринька уже полную кружку набрал. И Федя набрал. А у Вани только половина… Тогда подошла к нему Настя Плетнёва — Настя уже в третий класс перешла — и сказала:

— Ваня, ты не так смородину собираешь. Нужно каждую веточку поднять, а потом и собрать с неё смородину — все смородинки до одной.

Ваня собрал с одной ветки смородину — вот уж и кружка полна!

— У меня уже одна кружка есть! — крикнул он.

— И у меня есть! — откликнулся Гринька. Так и пошло: Ваня подходит смородину высыпать — и Гринька подходит, и Федя подходит. И никак друг от друга не отстают.

Когда Ваня пришёл домой из сада, бабушка похвалила его:

— Вот молодец! Сегодня и не намок, и рубашку не порвал. И работал хорошо — мне уж Сергей Иванович сказал. Вот и всегда так надо!

Гринька и Федя собрались на луг за щавелем. И Ваня пошёл с ними.

— Ступай, ступай, — сказала бабушка, — наберёшь щавелю — зелёные щи сварим.

Весело было на лугу. Траву ещё не скосили. Кругом далеко-далеко пестрели цветы — и красные, и синие, и белые. Весь луг был в цветах.

Ребятишки разбрелись по лугу и стали рвать щавель. Всё дальше и дальше уходили они но высокой траве, по весёлым цветам.

Вдруг Федя сказал:

— Что-то здесь пчёл много!

— Правда, здесь пчёл много, — сказал и Ваня. — Всё время гудят.

— Эй, ребята, — закричал издали Гринька, — поворачивай обратно! Мы на пчельник забрели — вон ульи стоят!

Вокруг колхозного пчельника густо росли липы и акации. А сквозь ветки были видны маленькие пчелиные домики.

— Ребята, отступай! — скомандовал Гринька. — Только тихо, руками не махать, а то пчёлы закусают.

Ребятишки осторожно пошли от пчельника. Они шагали тихо и руками не махали, чтобы не сердить пчёл. И совсем было ушли от пчёл, но тут Ваня услышал, что кто-то плачет. Он оглянулся на товарищей, но Федя не плакал и Гринька не плакал, а плакал маленький Васятка, сын пчеловода. Он забрёл на пчельник и стоял среди ульев, а пчёлы так и налетали на него.

— Ребята, — крикнул Ваня, — Васятку пчёлы закусали!

— А что, нам за ним на пчельник идти? — ответил Гринька. — Нас и самих пчёлы закусают.

— Надо его отца позвать, — сказал Федя. — Вот пойдём мимо их дома — его отцу скажем.

И оба пошли дальше.

А Ваня вернулся и пошёл прямо на пчельник.

— Иди сюда! — крикнул он Васятке.

Но Васятка не слышал. Он отмахивался от пчёл и кричал во весь голос.

Ваня подошёл к Васятке, взял его за руку и повёл с пчельника. До самого дома довёл.

Васяткина мать выбежала на крыльцо, взяла Васятку на руки:

— Ах ты, непослушный, зачем на пчельник ходил? Вон как пчёлы искусали! — Посмотрела на Ваню: — Ах, батюшки, Ванёк, — сказала она, — и тебе от пчёл досталось из-за Васятки! Ну, да ничего, ты не бойся: поболит — перестанет!

— Мне ничего, — сказал Ваня.

И пошёл домой. Пока шёл, у него распухла губа, и веко распухло, и глаз закрылся.

— Ну и хорош! — сказала бабушка. — Это кто же тебя так разукрасил?

— Пчёлы, — ответил Ваня.

— А почему же Гриньку и Федю пчёлы не тронули?