Нина Бодэн - Сбежавшее лето

Но он сказал лишь:

— Извини меня, пожалуйста. Тогда, наверное, из-за близнецов. Но честное слово, тебе не о чем беспокоиться, они любят приставать, я знаю, но они не ябедничают. Во всяком случае, когда понимают, что говорить не следует...— И так как Мэри смотрела на него непонимающими глазами, он, вспыхнув, добавил:—Я говорю про сегодняшнее утро.

Нынешнее утро казалось далеким, как забытый-презабытый сон. Вспомнив, Мэри опустила голову:

— Дело совсем не в этом, дурачок.

— А в чем же?—все еще терпеливо спросил Саймон, но Мэри по­слышалась в его голосе более резкая нота, словно пройдет минута-другая и ему надоест эта односторонняя беседа.

Она быстро взглянула на него, боясь, что он рассердится, но у него был озадаченный и одновременно заинтересованный вид. И ей вдруг захотелось рассказать ему все.

— Ты мне не поверишь, если я расскажу,— сказала она и встала, по­тому что была больше не в силах сидеть на месте.

Она с трудом добралась до кромки маслянисто-густой воды, сердце у нее стучало в груди, а ладони стали влажными. А вдруг мальчика нашел полицейский? Вдруг он уже в тюрьме, в темной, душной камере? Или, того хуже, умирает в больнице, а над ним стоит доктор и, качая го­ловой, говорит: «Если бы его нашли раньше, нам, возможно, удалось бы спасти ему жизнь...»

— Откуда ты знаешь, что я тебе не поверю? — спросил Саймон у нее за спиной, и она почувствовала, что все накопившиеся у нее от сознания собственной вины слезы вот-вот хлынут градом. Она с яростью оберну­лась к нему.

— Хватит болтать... От этого нет толку... Надо быстро что-то де­лать...— Глаза у нее были полны слез, она ничего не различала.— Это ужасно,— всхлипнула она.— С ним могло случиться все что угодно...

— С кем?—спросил Саймон и, когда она не ответила — она хотела, но у нее перехватило горло,— взял ее за плечи и довольно сильно встрях­нул. Потом отпустил и велел:—Ну-ка рассказывай! Кто это «он» и что произошло?

У него был тон доброго дядюшки, словно Мэри не одних с ним лет, а гораздо моложе — скажем, Полли или Аннабел. В другое время Мэри, услышав такой тон, может, и возмутилась бы, но сегодня он успокоил ее. Саймон говорил с участием и так по-взрослому, что к ней снова верну­лось то ощущение, которое она испытывала раньше: он придумает, что делать.

И заторопилась рассказать:

— Помнишь тех двух мужчин, которых увез полицейский? С ними был и мальчик... Он бежал по пляжу, а я... Я напугала его, и он упал, за­цепившись за дедушкину трость. И лежал неподвижно, и я решила... Я ре­шила, что он умер... И побежала за кем-нибудь... И увидела этих людей с полицейским, но побоялась сказать... Из-за Билла Сайкса и Оливера Твиста. А потом решила сказать тебе, но ты не слушал... Ты все время смеялся. Поэтому я побежала обратно, а его... Его больше нет. Он ис­чез...

Ей не хватало дыхания, ноги стали ватными, она была вынуждена сесть на мол.

— Значит, он не умер,— сказал Саймон.— Мертвые ведь не ходят, верно?—Сделав этот практический вывод, он помолчал и, чуть нахму­рившись, посмотрел на Мэри.— Только я не понимаю, к чему ты вспомни­ла про Билла Сайкса и Оливера Твиста? Какое они имеют к этому отно­шение?

Мэри улыбнулась. Она уже начала стыдиться своего поведения: чуть не расплакалась, как младенец, и не могла как следует рассказать, что про­изошло,— и в то же время обрадовалась, что наконец-то и Саймон кое-чего не знает.

— Билл Сайкс — вор, который был такой толстый, что, когда шел на грабеж, всегда брал с собой мальчишку, чтобы тот влез в окно и открыл ему дверь. Ты что, не читал «Оливера Твиста»?

Саймон ответил, что читал, но продолжал смотреть на нее с недоуме­нием.

— А ты что, не читаешь газет? —в свою очередь спросил он.

Мэри не обратила никакого внимания на его вопрос: наверное, решил отомстить ей за Диккенса. Тем не менее только она хотела ответить, объяс­нив, что читает газеты не очень часто, ибо дедушка выписывает только «Финансовые новости», а это скучная газета и в ней нет картинок, как вдруг вспомнила, что дедушка из ее истории слепой и по старости плохо соображает! В этот день все события происходили так быстро, что она не сразу сумела припомнить, рассказала ли уже Саймону про дедушку или только собиралась рассказать. Поэтому она только покачала головой и ответила:

— Мне не разрешают. Тетя не разрешает.

Саймон открыл было рот, но снова закрыл.

— Ладно, это не столь важно,— наконец сказал он.— Прежде всего давай-ка лучше его найдем. Если он разбился, то далеко не ушел.