Николай Печерский - Ленивые хитрецы

- Я тебя видел и я все знаю,-сказал, я белобрысому мальчишке.- Дело твое конченое. Вылазь!

В самолете долго молчало, потом послышалась какая-то возня и грохот. Еще минута, две - и над люком показалась знакомая белесая шевелюра. Мальчишка неохотно, будто бы ожидая, что его сейчас начнут колотить, сполз с крыла самолета, вытер лоб рукой и посмотрел на нас злыми недовольными глазами.

И тут все ахнули и отступили. И ахнуть, конечно, было от чего. Перед нами стоял не мальчишка, не какой-нибудь шпингалет, а самый настоящий взрослый человек.

Злой, колючий, с золотистой коротенькой щетиной на лице. Видно, он даже не успел как следует побриться и вот так и залез небритым в наш самолет.

- В чем дело… товарищ? - спросил директор, когда пришел немного в себя. - Пожалуйста, объясните…

Белобрысый человек, еще сильнее нахмурил брови и глухо сказал:

- Делайте со мной, что хотите, все равно ничего не скажу!

Что теперь с ним делать - поругать его, припугнуть, отпустить на все четыре стороны?

Но нет, мы не отпустили этого взрослого хулигана.

- Следуйте за мной! - сказал товарищ Иванов.- Сейчас милиционер задаст вам перцу, будьте здоровы.

И мы повели неизвестного в кабинет директора.

Впереди товарищ Иванов, за ним я, за мной Клавдия Ивановна, за Клавдией Ивановной тетя Нюша с вязаньем в руках.

Расстроили чем-нибудь милиционера или он вообще от рождения был такой сердитый, только он сразу же начал кричать на нашего пленника и стал ему грозить, что отвинтит уши прямо с корнем.

- Тоже мне моду взял - по самолетам лазать! Родители где?

А пленник стоит и ни одного слова. Ни гу-гу.

Тут товарищ Иванов тихонько шепнул милиционеру, что перед ним вовсе и не мальчишка, а взрослый человек. А взрослым, как известно, отвинчивать уши без специального разрешения нельзя.

У милиционера от такой новости брови на лоб полезли.

- В самом деле, - сказал он и почесал затылок.- Такой маленький, а уже большой… Документы у вас есть?

У маленького большого человека все оказалось в порядке. Был у него и паспорт, и удостоверение, и еще какие-то документы в красной обложечке.

Милиционер повертел эти документы в руках, повертел и отдал.

- Стыд и позор, гражданин Королев,- сказал он, - Слесарь, а лазаете по самолетам, как мальчишка. Что вы там потеряли?

Гражданин Королев по-прежнему молчал. По его круто согнутой шее, плотно сжатым губам, по тому, как упрямо топорщилась белесая шевелюра, было прекрасно видно - человек этот не скажет ни слова. Хоть ты его убей.

Милиционер подумал, подумал, снова почесал в затылке и строго, с расстановкой сказал:

- Ну что ж, гражданин Королев, раз такое дело, можете идти. Адресочек ваш я записал. Пожалуйста…

Королев повернулся и, никого не поблагодарив, пошел к двери.

После всей этой истории не захотелось оставаться в музее и мне.

Я вышел на улицу, глянул налево, глянул направо и тотчас увидел Королева. Он шел по тротуару, по-мальчишески засунув руки в карманы штанов и, видимо, думал о том нехорошем и смешном, что произошло в музее.

Прохожие задевали маленького человека сумками, портфелями, но он ничего и никого не замечал.

Мне стало жаль Королева и неизвестно почему захотелось извиниться перед ним.

Пускай не думает, что мы такие, мы совсем другие… Пусть у кого хочет спрашивает.

Все ближе и ближе подходил я к Королеву.

И вот только хотел я взять Королева за плечо, только хотел сказать ему эти ласковые слова, он вдруг обернулся, в упор посмотрел на меня и спросил:

- Долго вы меня будете преследовать?

- Простите, но я вас не преследую…

- А то я как будто не вижу. Как будто я не знаю, что вы переодетый милиционер!

Ну вот, только этого еще не хватало!

Я пошел рядом с Королевым и стал убеждать его. что вовсе я и не милиционер и нет у меня ни пистолета, ни полосатой палочки для регулировки, ни кожаной сумки с протоколами и другими важными бумагами.

Но Королев, как видно, не верил мне.

- Ну, хорошо,-сказал он.-Раз вы такой, раз вы считаете, что я жулик, сядем на эту скамеечку…

В тени дерева стояла зеленая скамеечка. В стороне гоняли разбухший в воде мяч какие-то мальчишки.

Королев сел, вытянул свои коротенькие в простых рабочих ботинках ноги и сказал:

- Всю жизнь описывать я не буду. Зачем она вам? Одно только скажу - все неприятности у меня из-за такого маленького роста. Можете верить, можете не верить, как хотите. Но только это так. В кино вечером пойдешь - контролерша не пускает, в метро сядешь - пассажиры ворчат:уступи место взрослым… Не жизнь, одним словом, а заколдованный круг.