Николай Печерский - Ленивые хитрецы

Сибиряки все время «чокают», то есть вместо «что» говорят «чо». Очень любят в этих местах слово «однако» и стараются влепить его даже туда, где оно совершенно не нужно.

- Так вот, - сказал Гаркуша, - постояльцев я тебе привел. Живите мирно, дружно. А мы в долгу не останемся. За квартиру оплата сполна.

Гаркуша даже не спросил лоцмана, нужны ему квартиранты или нет. Он сунул лоцману руку, подмигнул отцу и был таков. Мы остались в чужой избе с лоцманом и мальчишкой, который, видимо, даже и не думал вступать со мной в разговоры.

Когда Гаркуша ушел, лоцман оглядел нас, почесал в затылке, крякнул и сказал:

- Живите, однако. Не в Падун же вас выбрасывать.

Старик пригласил нас к столу, а сам засуетился у печки. Скоро перед нами появился чугунок с ухой, краюха темного хлеба и деревянные ложки с облезлыми цветами.

- Ешьте с устатку, - сказал лоцман.

Он наклонился и вытащил из-под скамейки четвертинку с водкой.

- Выпьем, однако? - спросил он отца.

Отец сказал, что не пьет. Лоцман похвалил, сообщил, что водка - это отрава, а затем налил стопочку, снисходительно посмотрел на нее и опрокинул в рот. Старик сразу повеселел. Поблескивая глазами, он стал расспрашивать о Москве, Иркутске и других городах, где нам довелось побывать. Лоцман прожил на свете уже семьдесят лет, но никуда дальше Братска не выезжал.

Мне надоело сидеть возле чугунка с ухой. Я слепил шарик из хлебного мякиша и стал катать по столу. Отец остановил мою руку и сказал:

- Иди с мальчиком во двор. Познакомьтесь.

Мы вышли во двор и стали друг перед другом как столбы. Полагалось бы, конечно, подать руки и заключить крепкий союз. Но мальчишка даже и не думал вынимать руки из карманов. Он хмуро смотрел себе под ноги и молчал. Волей-неволей первый шаг к сближению пришлось делать мне.

- Меня зовут Геннадий, - сказал я. - А тебя?

- Степка.

- Это о тебе на доске показателей и на заборе написано?

- Чо там, однако, написано? - строго спросил Степка.

- А ты разве не видел? Два раза написано «Степка прохвост», и один раз «Степка балбес».

Как ни странно, но Степка не обиделся на меня. Он даже улыбнулся и сказал:

- Это Комар написал. Мы с ним друзья.

- А где же он живет, этот твой… друг?

- В Осиповке, на той стороне Ангары. Он с матерью сюда приезжает.

- А что он тут делает? На заборах пишет?

Но Степка не принял моей шутки.

- Чо ему делать? Отец на Падуне на шофера учится, - серьезно ответил он.

- С усами?

- А ты откуда знаешь? - удивился Степка.

Я не стал рассказывать новому товарищу про усатого «малого» и случай с медведем. Лучше пока придержать язык за зубами.

- Тебя почему прохвостом дразнят? - спросил я.

- Я же тебе говорю - Комар выдумал.

- А на Падуне что делаешь?

- Как - что? - удивился Степка. - Рыбачу с дедом, дрова колю, в избе прибираю. У меня, кроме деда, никого нет. Ни отца, ни матери.

Степка ковырнул ногой землю, скосил на меня черный узкий глаз:

- А ты чего на Падун приехал?

- С отцом. Он у меня доброволец.

- Знаю, однако. Сам что делать будешь?

- Ничего… дневник писать буду.

- Это какой такой дневник?

- А такой, о своей жизни…

Степка посмотрел на меня как на сумасшедшего.

- Ты, однако, брось дурака валять! - сердито сказал он. - Дело говори.

- Я тебе говорю серьезно.

Степка недовольно оттопырил губу:

- Ты меня что, за дурака считаешь?

- Ни за кого я тебя не считаю! Я тебе по-дружески говорю.

- Ну ладно! Завтра ты у меня узнаешь, что такое «по-дружески»!

Степка отвернулся от меня и зашагал прочь.

- Куда же ты?

Степка не ответил. Он толкнул ногой дверь и скрылся в избе. .

Я подождал немного. Может, Степка все-таки выйдет, извинится за свою грубость?

Но Степка не появлялся.

Странный, непонятный парень!

Утром кто-то сильно дернул меня за плечо. Я открыл глаза и увидел Степку. В руках у него был веник.

- Вставай избу подметать, - сурово и решительно сказал он.

Я поискал глазами отца. Но в комнате, кроме меня и Степки, никого не было.

- Вставай, а то дам по затылку, - пообещал Степка, Ну погоди же, я научу тебя, как разговаривать с добровольцем!

Я соскочил с кровати, но тут же рухнул на пол. О, моя бедная, искусанная сибирской лайкой нога!

Степка отступил в сторону и с удивлением смотрел на меня.

- Ты чо? - спросил он.

Я приподнялся. От злости и обиды на глаза набежали горячие слезы.

- «Чо, чо»! Не видишь - собака искусала!