Ласло Харш - Ребята не подведут!

Зеленорубашечник торопливо прошел вдоль улицы Орсагбиро и вдруг остановился у одного дома.

Дуци, точно выполняя указания Габи, спокойно прошла мимо, чтобы зеленорубашечник не заподозрил слежки. Но когда она поравнялась с зеленорубашечником и с безразличным видом собиралась было пройти дальше — она, мол, просто вышла подышать свежим воздухом, — как из ворот вышел и направился прямо к ней не кто иной, как… Эде. От испуга Дуци застыла на месте. Эде же уставился на Дуци, раскрыл рот и, хватая воздух, указал на нее пальцем. Дуци повернулась и бросилась бежать. Эде, переваливаясь и отдуваясь, припустился за ней. Чувство опасности придало Дуци небывалые силы. Она бежала так стремительно, что могла стать чемпионом и даже обогнать Янчи Шефчика, считавшегося самым быстрым бегуном на всей улице.

— Держите ее! — тяжело выдохнул Эде, чувствуя, что добыча ускользает из рук.

Прохожие останавливались и смотрели на бегущих.

— Наверное этот воришка что-нибудь украл, — слышала Дуци.

«Вот и неправда, вот и неправда!» — повторяла она про себя, продолжая мчаться изо всех сил. Свернув за угол, она тут же остановилась. Бежать дальше не было сил: воздуха не хватало, сердце чуть не разрывалось, по лицу катился пот. Она хотела вытереть лицо фартуком, но вспомнила, что на ней штаны, потому что она мальчик, а мальчики не носят фартуков.

Отдышавшись, она осмотрелась. Перед ней тянулась незнакомая улица. Она никогда не бывала здесь. «Как же я теперь попаду домой? — с ужасом подумала Дуци. — Да и куда идти, неизвестно. А вдруг за углом меня подстерегает Эде!» Долго она так стояла, а потом от страха и горя заплакала. Мимо нее торопливо пробегали прохожие: одни посматривали на нее с любопытством, другие даже не замечали ее. А она все стояла и беззвучно плакала, потому что ничего не могла придумать.

Немало прошло времени, прежде чем чья-то ласковая рука опустилась на плечо Дуци. Рука была большая, с потрескавшейся кожей, с обломанными ногтями. На загрубевших пальцах виднелась целая сеть мелких морщинок, будто руку эту долго отмачивали в мыльной горячей воде. И все-таки она была теплой и ласковой.

Дуци посмотрела вверх и сквозь слезы увидела какую-то тетю, жалостливо глядевшую на нее. На ногах у тети красовались домашние тапочки, а за поясом юбки, пахнувшей мылом и содой, торчал край подоткнутого фартука. В левой руке она держала две коробки стирального порошка и кулек щелочи — должно быть, она выбежала за покупками в лавочку и теперь спешила домой.

— Ты чего хнычешь, мальчик? — спросила тетя.

— Потому… — захлюпала носом Дуци, — потому… что заблудился.

— Вот оно что… Ну ничего, не реви. У меня есть дочка, вот почти такая же, как ты… может, чуть постарше. Хочешь, я отведу тебя к себе и у Маришки будет братик? Согласен?

Дуци сразу поняла, что тетя шутит, и улыбнулась.

— А знаешь, — продолжала тетя, — если бы не штаны, я бы приняла тебя за девочку.

Она присела перед Дуци и спросила:

— Как тебя зовут, мальчик?

— Ду… Тамаш.

— А чей ты, Тамаш?

— Ничей. Просто Тамаш, и все…

— Но фамилия-то у тебя есть? Надеюсь, ты знаешь ее? Ведь ты уже большой.

Это был трудный вопрос. Очень трудный! Дуци знала, что она — Тамаш, и только. Габи не дал ей фамилии. И вот она стоит на чужой улице, и чужая тетя спрашивает, какая у нее фамилия. Что ответить? Лучше уж притвориться глупым упрямцем.

— Тамаш, и все! — топнула она ногой и опять заплакала.

Тетя растерянно посмотрела на нее, погладила по голове я спросила:

— Но, может, ты знаешь, где живешь?

Дуци, не переставая плакать, радостно кивнула головой.

— Ну тогда скажи, бояться тут нечего.

— А… а… иа… ули… це… Реппентю, — прохныкала Дуци.

— Вот видишь, какой ты умница. Ну, идем.

По пути тетя рассказывала о своей дочери Маришке, в которой она души не чает, о том, что Маришка тоже однажды заблудилась, когда была еще крошкой. И заблудилась она не в городе, а в Абаде, в лесу, во время бомбежки. Ведь попали-то они в столицу из Абада. Ну ладно… Маришка совсем не плакала, ни единой слезинки не проронила… Нашли ее под кустом. Она спала там, а проснувшись, рассказала, что встретилась о феей и разговаривала с тремя косулями в лесу…

Тетя рассказывала про свою Маришку до тех пор, пока Ду- ци не перестала плакать. А перестав плакать, сразу же заулыбалась и под конец даже проболталась, что у нее есть большая-пребольшая кукла и, когда кончится война, она обязательно подарит эту куклу Маришке.