Ласло Харш - Ребята не подведут!

Затем он поднялся на второй этаж, открыл дверь к Комлошам, но едва переступил порог квартиры, как на него хлынул холодный душ.

Теофил Шлампетер снял с веревки две кастрюли, так ловко прикрученные шпагатом к дверной ручке, что когда открывали дверь, то кастрюли опрокидывались и обливали пришельца водой с головы до ног. Стащив с себя мокрую зеленую рубашку, он повесил ее сушить на окно, считая, что на этом все его неприятности кончились. Но он ошибался.

Дело в том, что группа объявила войну зеленорубашечнику и холодный душ был только их первой операцией. Но об этом знали только члены группы, а господину Шлампетеру оставалось лишь ломать себе голову надо всем случившимся. Между прочим, и дядя Шефчик тоже недоумевал — правда, по другому поводу, — каким это образом его гаечный ключ, исчезнувший утром, к вечеру оказался на прежнем месте. И только доктор Шер-бан, пожалуй, кое о чем догадывался, но он помалкивал и так лукаво улыбался, что Габи просто не мог больше скрывать от него тайну. Вечером, в бомбоубежище, когда все прислушивались к глухим разрывам бомб, он подошел к нему и согнул указательный палец. Доктор Шербан тоже согнул палец, а потом спросил:

— Что это?

— Условный знак, — объяснил ему Габи.

— А что он означает?

— Послушайте, господин доктор, — укоризненно прошептал Габи, — вам бы пора это знать. Условный знак, ну, тайный знак, понимаете?.. Потому что мы участники движения Сопротивления и у нас есть своя группа.

— Эге… — кивнул доктор Шербан. — И насколько я понимаю, эта группа занимается спасением детей, устройством холодного душа, похищением гаечных ключей и так далее. Верно?

— Точно!.. Господин Шербан, если хотите, мы и вас примем. Согласны?

— Согласен. И какой же у вас пароль?

— Пароля у нас пока нет. Условный знак есть, а пароля нет. Господин Шербан, придумайте нам, пожалуйста, пароль.

— Охотно. Так… Что же у нас получается? Это вы разыскали Дюрику, которого никто не мог найти?

— Мы.

— Это вы устроили побег Дуци, которую все жалели, но ничем ей не помогли?

— Мы.

— Вы устроили холодный душ зеленорубашечнику, которого все ненавидят?

— Понимаете, господин Шербан, он, вернее, сам себя облил…

— Это ничего не меняет. Итак, что бы ни происходило в доме, всегда твердят: «Это ребята». И люди правы. Так пусть же вашим паролем будет: «Ребята не подведут!» Подойдет?

— Еще бы! Просто здорово! «Ребята не подведут!» — весь загорелся Габи, но тут же помрачнел. — Тогда вы, господин Шербан, не сможете стать членом группы. Ведь вы взрослый.

— Что верно, то верно, — согласился доктор. — Ну, тогда я буду, скажем, советником. Да, да… вам будет даже лучше: если понадобится совет, вы сразу же обратитесь к советнику, то есть ко мне.

— Здорово вы придумали! Тогда… «Ребята не подведут!»

— «Ребята не подведут!» — ответил на приветствие доктор Шербан и согнул указательный палец.

Из соседнего подвала доносился крикливый голос Теофила Шлампетера.

Габи решил пойти послушать оратора. Широко расставив ноги в сапогах, выпятив грудь под зеленой рубашкой и сдвинув на затылок черную шапку, зеленорубашечник произносил речь. Господин Розмайер и старший по дому Тыква слушали его с благоговением, господин Теребеш пристально смотрел прямо перед собой, время от времени одобрительно кивая головой. Остальные же, отвернувшись, о чем-то разговаривали, читали и даже дремали. Но дрему их никак нельзя было назвать сладкой, потому что зеленорубашечник орал во все горло:

— Мира не будет! Мы всех истребим, кто против нас, а против нас все, кто не с нами. По приказу Гитлера уже изготовлено секретное оружие, которое обладает страшной силой. Никто не знает о нем… Мне сказали об этом под величайшим секретом…

Он так вопил, будто разговаривал с глухонемыми — впрочем, так оно и было, ибо жильцы действительно не слушали его. Однако это ничуть не смущало зеленорубашечника, и он продолжал драть глотку до тех пор, пока не охрип. Но и тогда он не унялся и, склонившись к Розмайеру и Тыкве, что-то втолковывал им хриплым шепотом. Подобное нравоучение длилось долго, до самого отбоя.