Колетт Вивье - Автостоп

— Учителем математики, — ответил Люк. — Учителей назначают то в один город, то в другой. Забавно, если меня назначат в Аннеси.

— Тогда я, пожалуй, не уеду в Париж, — тихо сказала Дизетта.

Они улыбнулись друг другу, потом оба вздохнули.

— А ведь все случилось благодаря Жано и его самокату, — задумчиво проговорил наконец Люк.

Услышав свое имя, Жано схватил свой красный грузовик.

— Можно, я его тебе покажу, Люк?

— До чего же ты приставучий, — простонала Дизетта. — И как раз тогда, когда мы говорим о таких вещах…

Но тут дверь отворилась, и в комнату вошла мадам Бурон, нагруженная пакетами. Она тут же заохала. Как, Люк уже встал?! Конечно, горло у него уже в порядке, но ему еще необходимо отлежаться. В постель, в постель!

Таким образом, Люку пришлось поужинать у себя в комнате. Он чистил персик, когда мадам Бурон вошла к нему.

— Дизетта сказала мне, что у тебя осталось очень мало денег. Я поговорила с мужем. Он готов одолжить тебе деньги на билет. А через неделю или две ты нам их вышлешь.

— Но…

— Никаких «но». Не оставаться же тебе здесь навеки, а о том, чтобы вернуться в Париж автостопом, и речи быть не может. Пойдешь на вокзал и заранее купишь себе билет. Лучше купить заранее, потому что в конце месяца поезда всегда переполнены. Ну, значит, договорились?

На следующий день Люк пошел на вокзал и купил билет на поезд, который уходил в 21:10. Он чувствовал себя уже вполне здоровым и с удовольствием гулял теперь по улицам Аннеси, по которым несколько дней тому назад плелся, едва волоча ноги. Пройдя через небольшой парк, где было полным-полно народу, он вышел к берегу озера. Двое парней возились с парусником, девочки купались, и голубая вода сверкала на солнце. Где-то здесь должна была стоять красивая вилла господина Готье с садом, террасами спускающимся к озеру. Но и дом, и сад остались в мире мечты, и Элиза, должно быть, никогда не увидит своего отца… Люк в задумчивости пошел назад. Проходя мимо магазина сувениров, он увидел в витрине клипсы, пепельницы, шарфы, и ему вдруг очень захотелось сделать подарок Дизетте. Продавщица тут же подошла к нему.

— Я хотел бы купить вот это, — сказал он, указывая пальцем на оранжевый шарф.

— Вы хорошо выбрали. Этот шарф исключительно элегантен, — заверила его продавщица.

— А сколько он стоит?

— Семьдесят франков.

— Нет, это для меня слишком дорого.

— Купите что-нибудь подешевле. У нас такой выбор! Посмотрите, эти клипсы за пятьдесят франков… Или тот пояс, он стоит ровно тридцать пять.

Люк покачал головой и занялся подсчетами. Если он оставит себе двадцать франков на еду до приезда родителей, то он может сейчас потратить лишь двадцать один франк… Его взгляд остановился на розовых бусах, расцвеченных золотыми искрами.

— Вы выбрали эти бусы? — спросила продавщица, поймав его взгляд. — Они исключительно элегантны, и к тому же мы продаем их со скидкой, потому что вот здесь, возле замочка, есть маленькая царапинка. Всего девятнадцать франков… Значит, берете? Сейчас я вам сделаю красивый пакетик.

Розовые бусы имели большой успех. Дизетта тут же надела их и вертелась у зеркала, смеясь от радости.

— Они очень подойдут и к моему светло-голубому свитеру, — сказала она Люку. — Я надену их завтра, чтобы ты увидел… Ах, да, ведь завтра…

Завтра, увы, Люка уже не будет… Дизетта, ни слова не говоря, играла бусами и до вечера была очень печальна. И Люк был не менее печален, чем она, и злился на эту дату — тридцатое июля — которая заставляла его вернуться в Париж.

— Не забудь оставить мне твой адрес, — сказала ему мадам Бурон во время ужина. — Я напишу тебе про Элизу.

— Нет, это я ему напишу, — возразила Дизетта.

— А я тебе отвечу в тот же день, — сказал Люк.

Мадам Бурон окинула его материнским взглядом.

— Договорились, договорились! И если ты снова попадешь в Аннеси, не забудь зайти к нам.

Люк обернулся к Дизетте и улыбнулся.

— Не бойтесь, не забуду, — сказал он тихо.

Когда Люк вновь очутился в своей парижской комнате, он сперва как-то растерялся. Сидя за столом, он обводил глазами привычную обстановку, полки, заставленные книгами, проигрыватель, желтый диван, приколотые к стене открытки с изображением кинозвезд, и не знал, куда себя деть. Когда он, приехав, взял у привратницы ключи и отпер дверь, затхлый воздух ударил ему в нос. Какая темень! Он перебегал от окна к окну, открывая шторы, но духота не проходила. Комнаты показались ему маленькими, он стукался о мебель и недоумевал, как он сможет теперь жить в таком тесном помещении, он, привыкший спать под открытым небом. Он устал с дороги, был голоден, но у него почему-то не хватило духу спуститься вниз, чтоб купить кусок ветчины, и он поужинал, открыв банку макрели в белом соусе, которую нашел на кухне.