Галина Ширяева - Утренний иней

— Предупредила! — холодно произнесла Настя.

— Я тоже каждый раз предупреждала, а что толку? — ляпнула Ветка.

После этой непродуманной фразы наступило неловкое молчание, а потом от неловкости Ветка ляпнула еще одно совершенно непродуманное:

— А здесь у вас красиво — и овраг этот, и лес… Еще бы вот гор сюда немножко — было бы совсем как в Альпах, в Испании…

— В Испании — Пиренеи! — воскликнула Настя так сердито, словно Ветка оскорбила лично ее. — Географию знать нужно!

— Ну да, — пробормотала запылавшая Ветка. — Конечно… Где уж нам… Мы через овраги не путешествуем, нас извозчик довезет… на телеге. Где уж нам!

— А тебя как зовут?

— Вета.

— Это как же? — Настя пошевелила губами, перебирая в памяти подходящие имена. — Как же полное? Виолетта?

То, что она попала сразу в самую точку, почему-то обидело Ветку еще больше — никто вот так сразу, с налету, не догадывался… Она сочла необходимым переменить тему разговора.

— У вас тут в вашем Каменске хоть какая-нибудь столовая есть? Или кафе?

— Есть. И столовая и кафе.

— Скажите, пожалуйста, как развернулись! Так пойдем. Я уже давно с голоду умираю.

— Не пойду! Иди одна, если умираешь.

— Ладно. Не ходи, — миролюбиво сказала Ветка. — Сядь вот на этот пень и сиди. Я выберусь в цивилизацию и принесу тебе чего-нибудь. Может, даже пирожных, если они тут у вас водятся.

— Я не хочу пирожных.

— А я, между прочим, ведь тоже сбежала! — призналась Ветка. — Из «Зорьки», из той, что у озера. Слыхала?

Она храбро выдала свою тайну, чтобы подкупить Настю, если уж нельзя было расположить ее к себе даже обещанием купить пирожных, но Настя все равно своей тайны не выдала.

— Я из-за одной вредной девчонки сбежала, из-за Таньки Кривошеевой. Такой вредной еще встречать не приходилось! Были вредные, но уж такой…

— А к кому же ты сюда пришла?

— К Евфалии Николаевне.

— К кому? — почти испуганно воскликнула Настя. — К кому?!

— К Евфалии Николаевне… А что? — с опаской спросила Ветка.

— А разве… разве она не уехала?

— Евфалия-то? Так подумаешь! Если уехала, так недалеко. Найду!

— Найдешь?

— Конечно! Не найду, так сама найдется. Это ж мамина подруга. Они ж еще в школе вместе учились. А она тебе что, тоже нужна, что ли?

— Нужна… Очень нужна! Очень! Уж ты, пожалуйста, ее найди. — Настины глаза как-то совсем по-доброму засинели. — Ты знаешь… я ведь не из лагеря… Я из дому.

— О-о! — поразилась Ветка. — Во дает!

— Да я бы здесь только переночевала, а утром к бабушке, в Миловановку. Да вот сапоги промочила.

Вот уж не думала Ветка, что упоминание о тете Вале так подействует на Настю. Похоже, с тетей Валей связывала она какие-то большие надежды. Похоже, у этой странной и такой красивой девочки случилась какая-то беда. Не бегают из дому вот так запросто, ни с того ни с сего. Да еще с ночевкой в холодном пустом доме! Да еще с путешествием через ночной, полный кошмаров глубокий овраг…

— Ладно, — сказала Ветка. — Я сейчас все-таки выберусь в цивилизацию, а ты пока садись вот на этот пенек и жди меня с пирожными. Вот поедим, и я тебе твою Евфалию хоть из-под земли достану! Договорились?

Настины глаза стали совсем добрыми и совсем синими, и Ветка поняла, что Настя будет послушно сидеть на пеньке и ждать ее хоть целую вечность.

В цивилизацию Ветка выбралась довольно быстро. Это ночью, в темноте, путь через лесопарк показался ей опасным и долгим. А теперь, при солнышке, все казалось другим. Дорога была короче, лес уютнее, интернат, мимо которого она снова прошла, гораздо беспечальнее. Астраханская же улица вообще выглядела столичным проспектом.

Пока она разыскивала кафе и закупала провизию, солнце поднялось довольно высоко. Тащиться с двумя пакетами и с тремя бутылками лимонада, которые то и дело выскальзывали из-под рук, было тяжело и неудобно, и она решила сократить путь, не возвращаясь к Астраханской, — от кафе пошла по улице, которая тоже упиралась в лесопарк, только чуть левее интерната, рассчитывая потом свернуть вправо и пройти к интернату через лесопарк напрямик.

Но, к ее досаде, тропинка, ведущая от улицы, где находилось кафе, повела ее куда-то совсем не в ту сторону. Шла эта коварная тропинка вроде бы вправо, а вела не туда, уводила Ветку куда-то в глубь леса… Вокруг были деревья, деревья и деревья, и никаких признаков ни интерната, ни оврага, ни пенька, на котором она оставила Настю, и в помине не было.

Злясь на себя, она побежала обратно и совсем заплуталась. Теперь она уже вообще не могла сообразить, в какой стороне Каменск, в какой интернат, в какой овраг с Настей на пеньке.