Анне-Катрине Вестли: Щепкин и дело о ботинках

— Филипп, это ты ему кровать перетащил? — спросил папа.

— Я? Нет. Я об этом ничего не знал. Ну и работёнку он провернул. Силён братец!

— Я поправлю одеяло. И пусть уж спит тут сегодня, хорошо?

— Конечно, — кивнул Филипп. — Ему нужно время, чтобы привыкнуть. Я подожду.

Мама вставила кончики одеяла в углы пододеяльника и подоткнула его со всех сторон, укрывая Малыша. Щепкин остался стоять в ногах кровати. Потом они на цыпочках вышли из комнаты, но через несколько минут Филипп вернулся.

— Малыш, ты спишь? — спросил он.

— Почти буду скоро, — ответил Малыш. — Ты злишься?

— Нет, — сказал Филипп. — Думаю, как же ты ухитрился один перетащить кровать? Да так тихо, что мы ничего не услышали.

— Я помог, — ответил Щепкин.

— Вот увидишь, скоро ты обживёшься в новом доме и тебе, конечно, захочется жить в своей комнате. А я помогу тебе повесить полочки, чтобы стало уютно и удобно. Но я не сержусь, что ты сейчас спишь тут.

Малыш почувствовал, что у него не осталось сил: как будто ему дали наконец разрешение чувствовать себя смертельно усталым. Филипп занимался своими делами здесь же, рядом, и всё было как всегда.

В первое утро в Бесбю Малыш проснулся рано, но Щепкин уже не спал.

— Филиппа не буди, — прошептал Малыш.

— Но мы можем встать? — тоже шёпотом спросил Щепкин.

Малыш забрал свою одежду и крадучись вышел из комнаты старшего брата.

— Пойдём в мою комнату? — спросил он шёпотом.

— В нашу, — поправил его Щепкин. — Идём, конечно.

В окно комнаты Малыша светило солнце. А в комнату Филиппа оно ещё не пришло.

— Здесь приятно просыпаться утром, — сказал Малыш. — Можем делать так: вечером ложиться у Филиппа, а просыпаться у себя. Щепкин, давай в окно поглядим?

Они увидели деревья, а за деревьями — дом. Он ещё спал, похоже.

— Давай спустимся вниз, — предложил Малыш. — Нам надо получше познакомиться с нашим новым домом.

Малыш шёл на цыпочках, чтобы не потревожить сон мамы и папы. Рукой он проехал по всем перилам, сверху донизу. Гостиная и столовая смотрели чопорно и строго, зато кухня по-приятельски встретила Малыша хорошо знакомыми предметами. На столе стояла хлебница, Малыш открыл её и достал горбушечку.

— А теперь пойдём познакомимся с твоей роднёй, — предложил Малыш, намекая на маленькую сосёнку, торчавшую среди кустов.

Щепкин не стал возражать.

— Как мы её назовём? — спросил Малыш.

— Точно не прадедушка, — ответил Щепкин, — она ещё маленькая для этого.

— А ты не хочешь завести себе кузину? — спросил Малыш. — У меня самого нет, но у некоторых бывают, я таких видел.

— Кузина? — переспросил Щепкин. — Хорошо, давай её так и назовём.

Он весь светился от гордости, что у него в родственниках есть кузина.

— Так, теперь пойдём знакомиться с городом, — решил Малыш.

— Спрячь меня под свитер, — попросил Щепкин, — чтобы меня никто не увидел. Только голову оставь торчать, мне надо всё разглядеть.

— Мы далеко не пойдём, — предупредил его Малыш, — только за ворота.

Ворота были деревянные, и для начала Малыш решил посмотреть в зазор между досками.

— Видишь что-нибудь? — спросил Щепкин.

— Да, — прошептал Малыш. — Я вижу дом на другой стороне, там кто-то что-то забивает.

— Столяр? — спросил Щепкин.

— Нет. Филипп называл его башмачник. Сходим посмотрим?

— Только одним глазком, — согласился Щепкин.

Малыш открыл ворота, вышел на улицу и встал.

Тихо постоял, а потом вернулся назад.

— А мы не пойдём смотреть башмачника? — спросил Щепкин.

— Пойдём, не дави на меня. Я же не мог уйти, не проверив, смогу ли потом войти.

— Ты прекрасно смог, — ответил Щепкин. — Айда к башмачнику?

— Да, только здесь машины, — сказал Малыш и, посмотрев по сторонам, стрелой дунул через дорогу.

— Прекрасненько, — похвалил Щепкин. — Я ничуть не испугался.

Малыш опасливо заглянул в окно дома башмачника. Хозяин оказался дядькой с чёрной бородой, в расстёгнутой на волосатой груди рубахе. Во рту он держал мелкие гвоздики.

— Гвоздями питается, — заметил Щепкин.

— Нет, Щепкин, люди гвозди не едят. Он просто держит их так, чтобы не искать. Смотри, вон вытащил один изо рта и в башмак его забивает. Теперь второй.

— Так он башмачный столяр, — понял наконец Щепкин. — Он гвоздями ботинки сколачивает.