Татьяна Леванова - Море, мечты, Марина и ее рыбки

— Напрасно ты волновался, они, кажется, подружились, — сказала мама папе Сереже, когда застала нас за подготовкой. В этот момент я вдруг вспомнила, что девочка, которая сидит напротив меня, нахмурив красивые бровки, гуляет с моим Жорой. Может быть, он также берет ее за руку, как меня, может быть, она ездит на его мотоцикле, прижавшись к его спине, как я. Я поняла, что больше не выдержу общения с Леной в эту минуту.

— Я в туалет, — сказала я, вставая.

— Да в общем я уже разобралась, — ответила Лена, не поднимая глаз, и обронила слегка высокомерно, — спасибо.

— Пожалуйста, — сказала я и убежала в ванную, потому что из моих глаз закапали слезы.

Неделя подходила к концу, карандашом в журнале уже были проставлены отметки за четверть, троечники стремились исправить свои тройки, пока не поздно, а я наконец смогла вздохнуть свободно. В студии я позволила себе несколько минут не рисовать, а просто разглядывать несколько геометрических фигур, что были на тумбе, я старалась думать об их форме и структуре, а на самом деле мыслями витала где-то в облаках. Я заметила, что сутулый паренек в очках смотрит на меня очень внимательно, и, спохватившись, взялась за карандаш.

— Какой у тебя выработался интересный штрих, — улыбнулся Герман Рубенович, подойдя посмотреть на мою работу. — С кисточкой на конце. Очень оригинально.

После занятий сутулый паренек подошел и протянул рисунок — это был шарж на меня. Я невольно улыбнулась.

— Надо же, первый раз меня рисуют, и вот таким образом… — сказала я.

— Ты обиделась? — испугался он.

— Я тебе жестоко отомщу, — пообещала я, улыбаясь, — на следующем этюде я сама нарисую тебя.

— Меня зовут Юра, а ты Марина.

— Где на мне это написано?

— О тебе вся студия искусств гудит, талант-самородок. Сам Рубин Германии тобой заинтересовался.

— Кто?

— Герман Рубенович, это его прозвище. Не успокоюсь, говорит, пока ее в люди не выведу. Напряженная выдалась неделька, да? У вас в школе тоже сплошные контрольные?

— Ага, — кивнула я, складывая свои вещи.

— Как насчет того, чтобы прогуляться, съесть по мороженому? — спросил Юра и спохватился. — Только ты не думай, это не свидание.

— Если не свидание, тогда пойдем! — ответила я. — Каждый за свой счет ест свое персональное мороженое…

Осень была Анапе к лицу. Воздух прозрачен, без пыли и смога, под ногами хрустели гигантские стручки акации, море ощущалось всюду, даже в центре города. Я не нашла свое любимое мороженое, поэтому просто купила банку «Фанты» и наслаждалась ее чистым, солнечно-апельсиновым вкусом, а Юра явно получал удовольствие от эскимо с орешками. Впрочем, набитый рот не мешал ему разглагольствовать о судьбе российского искусства.

— Вот ты чего хочешь от жизни? Как применишь свой талант? — спрашивал он меня поминутно.

Мы остановились у какой-то афиши с новым компьютерным мультфильмом, и я вдруг поняла, чего хочу:

— Знаешь, я с детства обожаю длинные японские рисованные мультики аниме. И Диснея. Наверное, я бы хотела создавать отечественные полнометражные мультфильмы.

— Они сейчас все компьютерные, — презрительно скривился Юра.

— Значит, мне стоит двигаться в этом направлении. В конце концов я только-только заступила на мой путь. Но точно знаю, что, прежде чем рисовать на компьютере, художнику нужны его собственные руки и воображение…

Я замерла, не закончив фразы: на остановке через дорогу стоял Жора. Без Лены. Под руку с Инессой.

— Сними очки, ты в них такой смешной, — быстро сказала я Юре.

Тот смутился, но очки спрятал в карман. Тогда я наклонила его голову рукой и быстро чмокнула в губы. Быстро глянула через его плечо — компания уставилась на нас.

— Марина, я должен тебе сказать, есть одна девушка, — запинаясь, начал бормотать Юра.

— Не принимай близко к сердцу, — сказала я. — У меня тоже есть мальчик. Я просто хотела тебя поблагодарить за чудесную прогулку и за рисунок. Мне пора.

Я повернулась и пошла прочь от Юры и Жоры с кампанией. Высокие каблуки, казалось, пружинили на выложенном плиткой тротуаре, а за плечами выросли крылья. Надо же, какая я стала смелая, видел бы меня Миша! Я шла абсолютно одна по осенней, прозрачно-тонкой Анапе, в которой сплелись времена и цивилизации, позади были контрольные и напряженная работа, а еще у меня появилась мечта — я решила стать мультипликатором.

Дома я дорисовала плакат и положила его сохнуть. У мальчика на плакате была полумаска, что скрывала его глаза, но кудри были Жорины. А у девочки на плакате были белые прямые волосы, как у Лены, и небольшая диадема. Наверное, мне просто запомнилось, как здорово они смотрелись вместе. Интересно, я больше не ревновала Жору ни к Лене, ни к Инне. Мне казалось, что он мой, с кем бы он ни был, он все равно мой, во всех смыслах этого слова. Анжела права — у нас с ним много общего, но главное — мы понимали друг друга, хотя тогда я еще не знала, что это любовь, думала, просто дружба. Он все равно простит меня, рано или поздно, он все равно придет ко мне. А значит, не нужно отчаиваться. Надо идти навстречу своей мечте, вот и все.