Николай Климонтович - Женя и Дженни, или Вампир из 1Б

Пенсионерка перекрестилась бы, если б умела, и, перепуганная, побежала к забору звать соседей.

— Татьяна! — крикнула она через забор. — Татьяна, выйди на минутку, здесь такое творится!

Бабушка на кухне делала сырники для Жени, потому что Дженни ела творог в сыром виде и ей не нужны были сырники. Услышав тревожный крик соседки, бабушка вытерла перепачканные в муке руки о фартук, пробормотала вечно у нее всё не слава Богу и вышла на крыльцо.

— Что случилось? — спросила бабушка.

— Татьяна, посмотри, вон там, на дереве.

Бабушка посмотрела, но ничего не увидела, потому что сейчас на ней были очки для домашней работы, а не для разглядывания страусов на березах.

На помощь бабушке вышли из дома Женя, дожидавшаяся сырников, и Дженни, уже слопавшая свой творог. Обе тоже посмотрели туда, куда показывала соседка, и зоркая Женя сказала:

— И правда — сидит.

Птица сидела не слишком высоко. Сидела спокойно, важно, нахохлившись.

— Таня, как ты думаешь, это не опасно? — спросила молодая пенсионерка, поскольку была боязлива. — Она не хищная?

— Не думаю, — ответила за бабушку Женя. — На орла она не похожа. Правда, Дженни?

Дженни, в отличие от Жени никогда не ходившая в зоопарк с дедушкой, а значит никогда не видевшая орлов, тем не менее, согласилась и вильнула хвостом.

— Что же теперь делать! — воскликнула соседка, с видимым удовольствием впадая в панику.

— А черт бы с ней, — не педагогично сказала бабушка, — у меня творожники подгорают.

И вернулась на кухню.

— Но этого нельзя так оставить! — воскликнула молодая пенсионерка и побежала по соседям сообщать тревожную весть.

Она даже не успела добежать до комендатуры, как у забора ее участка уже собралась кучка зевак. Здесь были преимущественно пенсионеры и их внуки, а также один отставной нестарый прапорщик с усами, который тоже был пенсионер, поскольку на пенсию прапорщики выходят рано. Как балерины.

— Сделайте же что-нибудь! — обратилась молодая пенсионерка к нестарому прапорщику, который щурился на странную птицу из-под козырька бейсболки спартаковских цветов и курил папиросу Беломорканал. — Вы же сильный.

— Так шо, — сказал прапорщик. — Птица важная. Никого не трогает. Не хай сидит отдыхает.

— Как это не хай, — возмутилась молодая пенсионерка. — Вам может быть и не хай, а мне хай!

Но толпа волновалась.

— Тут бы двустволка нужна, — сказал старичок в шляпе, — из двух стволов шмальнуть.

Он так сказал потому, что когда-то, до выхода на пенсию, работал во вневедомственной охране.

— А, может быть, она перелетная, — предположил кто-то, — и находится в перелете над нашей страной в Турцию. Или в Египет. Потому что это определенно не наша птица.

И тут среди людей появилась очень маленькая старушка в джинсовых шортах. Она решительно протолкалась вперед, что было ей легко, потому что она была очень юркая.

— Тихон, — позвала она, — Тихон, иди ко мне.

Птица покрутила головой, скосила глаз на хозяйку и отряхнулась.

— Тихон, — очень скрипучим голосом согласилась птица, расправила крылья и легко спорхнула с березы — прямо старушке на плечо.

— Он еще и разговаривает! — охнули в толпе.

— Что ж вы, Изабелла Юрьевна, — сказал тот, кто разглагольствовал про перелетных птиц, — что же вы своего попугая совсем распустили. Людей пугает.

И тут все узнали в старушке обитательницу маленького домика с краю участков, почти у самого леса, старенькую дрессировщицу обезьян, которая давно ушла из цирка и разводила лучшие во всем поселке махровые георгины.

— Боже, зачем такой шум, — сказала Изабелла Юрьевна, — я просто выпустила Тихона погулять.

— Следить надо за хищниками, — сказал старичок в шляпе, служивший в лучшие свои годы во вневедомственной охране, — а то не сморгнешь глазом — шмальнут.

— Птице нужен моцион, — сказала, не смутившись, Изабелла Юрьевна. Когда большой попугай сел ей на плечо, она стала казаться еще меньше ростом. Почти гномом.

— И слова какие говорят, тьфу, — обиделся старичок.

— Тихон любит Беллу, — проскрипел попугай.

— Это попугай редкой породы нимфа-корелла, — объяснила Изабелла Юрьевна на прощание и отвернулась, чтобы уйти.

— А они кусаются? — спросила молодая пенсионерка, которая подняла весь этот шум.

— Да, — жестко ответила Изабелла Юрьевна на прощание…

— Вот видишь теперь, — сказала Женя бабушке, когда все кончилось и люди разошлись, — а ты хотела, чтобы мама вместо Дженни купила мне попугая. Видишь, сколько с попугаями хлопот. Они улетают. И даже кусаются, не то, что Дженни. Наша ненаглядная Дилайт…