Антон Инголич - Тайное общество ПГЦ

— Пегас-крендели, — повторила Сильвица.

— Пе-гас, — повторил по слогам Запятая. — А что это за крендели?

— Самые вкусные!

— Пегас-крендели? Кто же их так прозвал? — продолжал допрос Запятая.

— Метод…

— Какой Метод? — допытывался Запятая.

Я пропал, сейчас всё выболтает!..

— Метод… — повторила Сильвица и снова испуганно показала пальцем на Запятую: — Ведь вы человек в больших чёрных очках?

— Да, я человек в чёрных очках, но совсем-совсем не страшный… Ты говоришь, Метод…

Сильвица зажала в кулак мелочь и, бросив Запятой: «Пойду за пегас-кренделями», вспорхнула со скамейки и полетела к воротам.

Вскоре она вернулась с двумя кренделями.

Ну и журил я её за то, что человеку в чёрных очках проболталась про пегас-крендели!

— Откуда я знала, что это тоже секрет? — пропела Сильвица и глянула на меня так невинно, что я не мог сердиться, особенно если учесть, что один крендель достался мне.

Вечером Сильвица прибежала ко мне на кухню вся в слезах.

— Безобразие! Безобразие! — повторяла она.

— Что случилось? — встревожился я, хотя всё ещё не простил ей давешней болтовни с Запятой. А впрочем, я ни на секунду не допускал, что пегас-крендели могли навести Запятую на наш след.

— Смотри, вот этот листок я повесила на телеграфном столбе, а какой-то негодник вытащил кнопки, а листок бросил в грязь. — И Сильвица протянула мне грязную записку, на которой я сразу узнал печать Метода.

Незадолго до её прихода мы закончили заседание, на котором обсуждали предложение Метода об организации троек по всему городу и расширении сферы деятельности нашего общества, к чему нас особенно побуждал успех в борьбе с Цветной Капустой. Бабушка, разговаривавшая со мной, как со взрослым, рассказала, что после собрания Цветная Капуста вылила на Чепона и его сестру ушат помоев и пообещала съехать от них. Поэтому вторую часть предложения Метода мы с Йоже приняли с одобрением. Что же касается первой его части, то мы сохранили за собой право подумать и дать ответ через три дня, из-за чего Метод ужасно разобиделся. Я не сомневался, что это он со злости сорвал листок Сильвицы.

Однако что там написано?

Я развернул листок, разгладил его ладонью и поднёс к лампе.

У меня пропала мама. Кто её найдёт, пусть приведёт её в жёлтый дом, квартира № 2, в подвале!

Сильвица.

— Это ещё что за новости! — удивился я.

— Мамы нет, — заплакала Сильвица. — Пропала.

— Как пропала?

— Вчера вечером ушла и ещё не приходила. Папа сказал, что она пропала. Вот я и попросила Игоря написать объявление. Ведь мама тоже писала объявления, когда что-нибудь теряла. И ей всегда приносили, что она потеряла. Значит, и её найдут и приведут домой. Правда, Михец?

Я вспомнил, что произошло. Пеничиха ушла с человеком в сером пальто.

— Михец, правда мама найдётся?

— Обязательно, — ответил я рассеянно.

— Михец, дай мне две кнопки, — попросила Сильвица. — Нет, лучше четыре, я опять повешу объявление на телеграфный столб.

Я понимал, что написанное Игорем объявление не вернёт Сильвице маму, и всё-таки охотно дал бы ей и десять пегасов, если б это не шло вразрез с восьмым параграфом устава тайного общества «Пегас».

— Михец, дай, пожалуйста! — канючила Сильвица. — У тебя их полная коробка, больших и маленьких. Дай мне четыре штучки, больших, а то негодник их снова вытащит. Когда мама вернётся и сделает пирожные, я дам тебе целых четыре… нет, что я, принесу тебе всё!

«Но ведь в восьмом параграфе говорится о взаимном обмене, — вдруг осенило меня, — а про то, что член общества не может подарить пегашку кому-то ещё, не сказано нигде». Это само собой разумеется, но сейчас я опирался на букву устава.

Через несколько минут новое объявление Сильвицы белело на столбе под фонарём. Я собственноручно прикрепил его шестью кнопками.

Сильвица чуть не прыгала от радости. Глядя на неё, я сам было поверил, что таким образом бедняжка вернёт маму. Я бы, не задумываясь, украсил весь город подобными объявлениями, если б хоть одна живая душа знала, где могила моей матери.

— Пошли, холодно, да и бабушка придёт с минуты на минуту, — вздохнул я и потянул Сильвицу за рукав.

Вечером к нам пришёл Пенич. Он был бледен и расстроен.

— Взяла все деньги и исчезла, — пожаловался он, садясь за стол. — Как она могла? — И он уронил голову на ладони.

— Я давно хотела вам сказать, что к ней захаживает посторонний человек, да как-то оно негоже совать нос в чужие дела. Я ведь всего-навсего дворник.