Антон Инголич - Мальчик с двумя именами

Председатель через переводчика задал Янко общие вопросы: имя, фамилия, место и время рождения, где учился и как к нему относились супруги Грот. Следующие вопросы вызвали у Янко недоумение. Доктор Мравляк и большинство присутствующих еле сдерживали своё негодование. Председатель спрашивал, сколько у него костюмов, сколько пар обуви и белья, есть ли у него фотоаппарат, есть ли у них дома радио и телефон, а может быть, даже и автомобиль.

— Отлично, отлично! — удовлетворенно воскликнул он, услышав последний ответ Янко. — Не каждому английскому или американскому мальчику это доступно. Воспитание безупречное, будущее мальчика обеспечено и в материальном, и в политическом, и во всех других отношениях.

Затем он показал пальцем на госпожу Грот:

— Ты любишь свою приёмную мать?

— Люблю! — тихо ответил Янко.

— Что ты знаешь о своей родной матери? — спросил присяжный Харди, пользуясь короткой заминкой.

Янко обернулся. Глаза его остановились на бледной как полотно приёмной матери и уж потом перешли на родную мать, лицо которой сразу озарилось счастьем.

Ана не знала, о чём спросил председатель, она не поняла, что́ отвечал её сын. Она знала и чувствовала лишь одно: там стоит её сын, её Янко, которого она так долго искала, из-за которого пролила столько слёз. Он — живой портрет её покойного Симона. И о чём бы его ни спрашивали, Янко был и останется её сыном.

Янко вглядывался в черты своей матери, не зная, когда и как её живой облик слился с образом, который он носил в себе.

— Что ты знаешь о своём родном доме, об отце, о матери? — спросил председатель, дополняя вопрос присяжного.

Янко повернулся к судьям и рассказал им всё, что знал.

— Ты сразу узнал свою родную мать? — спросил Харди.

— Сразу!

— И всё же лучше знаешь свою приёмную мать, не так ли? — елейно спросил председатель. — Хочешь ли ты остаться у неё, в Германии, на своей второй родине, или хотел бы вернуться в Югославию, к родной матери?

Янко оглянулся. В двух шагах от него стоял Грот, устроивший на своём лице ласковую улыбку, но Янко за этой маской ясно видел хитрость и угрозу, видел эсэсовца в серой каске и с автоматом на груди.

— Итак, — сказал председатель ещё ласковее, — ты останешься здесь, не так ли? С матерью и отцом…

— С отцом Гротом не останусь! — крикнул Янко.

Председатель забеспокоился, улыбка его мгновенно исчезла.

— Мальчик, спрашиваю тебя ещё раз: ты хочешь поехать в незнакомый край, где у тебя нет никого, кроме матери, с которой вы, кстати, говорите на разных языках, или останешься у своих приёмных родителей, которые до сих пор преданно заботились о тебе и которые в будущем удвоят и утроят свои заботы? Хочешь ли остаться в городе, где у тебя много школьных друзей и где ты можешь учиться, посвятив себя любому призванию?

Янко не ответил. Он не мог ответить. Перед глазами у него проходили картины раннего детства и последних месяцев, он видел обеих матерей, одинаково ласковых и добрых, видел обоих отцов. Родной отец смотрел на него гордо и тепло, приёмный — лукаво и бездушно. Видел дом среди деревьев, белую дорогу под полем, слышал…

— Ты любишь свою родную мать? — услышал он вдруг голос Харди.

Янко взглянул на мать.

— Люблю! — ответил он, не обернувшись.

— Ты хочешь вернуться к ней? — спросил молчавший до сих пор присяжный Брид.

Перед Янко возникли освещённые солнцем горы, на ветвях над ними краснели спелые яблоки, со двора, где отец запрягал лошадей, слышались его ободряющие возгласы, а из дома доносилась песня матери. И вот уже с её песней слился смех школьных товарищей и ребят со двора огромного жёлтого дома. И вслед за тем в окне появилась приёмная мать, она ласково махала ему рукой…

— Ты хочешь вернуться к своей родной матери? — спросил и левый присяжный.

Доктор Мравляк при всей своей выдержке и уравновешенности, не усидел на месте. Он видел, какая борьба происходит в душе Янко. Победят ли воспоминания детских лет, или, несмотря на присутствие родной матери, они окажутся слишком слабыми? Если он на вопрос присяжных не ответит утвердительно, процесс проигран.

Он направился к столу председателя.

Грот, испугавшийся, как бы Янко не вздумал вернуться к своей родной матери, тоже подходил к столу.

— Господин председатель! — начал было он.

— Господин председатель, — перебил его доктор Мравляк, — позвольте заметить, что подобный вопрос при создавшихся обстоятельствах представляется мне несколько преждевременным…