Николай Федоров - Сказано — сделано

— Ах ты паршивец! Ах ты маленький живодёр! — закричал он, разворачивая Сашу лицом к своему огромному животу. — Собачек ловишь. На живодёрню сдаёшь! Рублишки на картишки зарабатываешь!

— Да не трогал я вашу собаку! — пытался оправдаться и одновременно вырваться Саша. — Она сама в сетке запуталась. А я только освободить хотел!..

— Ты ещё и лгунишка. Всё правильно. Кто ворует, тот и врёт.

Толстый гражданин наконец отпустил Сашино ухо и принялся вытаскивать из сетки свою собаку.

— Ох ты мой мальчик! Ох ты мой бедненький, — сюсюкая, приговаривал он. — Пойдём скорей домой. Я тебе колбаски диетической купил.

Сняв сетку, он прицепил к собачьему ошейнику поводок и направился к выходу.

— Сетку-то отдайте! — закричал Саша вслед. — Это ж моя сетка.

— Я вот тебе отдам! — процедил гражданин не оборачиваясь. — Будешь огрызаться — я тебя в этой сетке в Смоленке утоплю.

Делать было нечего, и невезучий Саша с распухшим ухом и укушенным пальцем грустно поплёлся с кладбища. Но главные его несчастья были впереди.

Вернувшись к злополучному дереву, Саша с ужасом обнаружил, что часов под ним нет. Утащила ли их в конце концов та любопытная ворона, или взял их какой-нибудь несознательный прохожий, мы не знаем. Но то, что часы пропали, — это факт. Саша на коленях обшарил всё вокруг и даже взрыл пальцами землю. Часы как в воду канули. Вконец расстроенный птицелов сел на камень и не на шутку загрустил.

Часы на Новый год подарила ему мама. У большинства Сашиных сверстников наручные часы были уже давно. В Сашиной же жизни это были самые первые часы. Он долго просил маму купить их и ради этого закончил полугодие всего с одной тройкой. Потом они несколько дней ходили по магазинам, придирчиво выбирая часы. Наконец Саша остановился на строгих элегантных часах под названием «Старт». Саша был так влюблён в свои часы, что даже не снимал их с руки, когда ложился спать. И вот часы пропали. Пропали нелепо и глупо.

Саша сглотнул тугой, твёрдый ком, подкативший к горлу, и с тоской посмотрел на тяжёлые гранитные кресты, подступавшие к поляне.

Вечером на скамейке перед домом Саша поведал другу свою грустную историю.

— Эх ты, Ляпа-растяпа, — сочувственно сказал Коля. — Говорил же — не выдумывай.

— Я как лучше хотел. С вороной… Главное — маму жалко. Она всё любит спрашивать: «Шурик, который теперь час на твоих?»

— А сколько часы стоили?

— Тридцать рублей.

— Дорогие. Ну, ничего, Ляпа, не переживай. Что-нибудь придумаем. Есть тут у меня одна идейка.

При слове «идейка» Саша встрепенулся и поднял свою голову.

— Идейка? Ну, ну, говори.

— С концертом для шарманки мы пока повременим. Понимаешь, мы с тобой совершенно забыли один важный факт. Помнишь, Павел Андреевич говорил, что человек тот с попугаем скорей всего зоолог?

— Помню.

— А раз так, то нам нужно сходить в Зоологический институт. Походить там, порасспрашивать. Это же ниточка! Как мы сразу не додумались? К тому же они там про попугаев всё знают.

— А ведь и верно! — согласился Саша. — Только как же мы туда сунемся. Это ж не базар какой, а научное заведение. Нас, может, туда и не пустят вовсе. Предлог хороший нужен.

— Правильно мыслишь. Так вот: предлог есть. Я продам свой скелет.

Саша повернул голову и внимательно посмотрел на друга. Но тот оставался совершенно серьёзным.

— Что продашь?

— Свой скелет, — повторил Коля. — Для научных целей.

Саша сглотнул слюну и захлопал своими длинными, пушистыми ресницами.

— А… а как же ты… это… без скелета будешь?

— Ляпонька, тебе, наверное, не надо было создавать швейную иглу неандертальцев. Это плохо подействовало на твои умственные способности. Я ж его не сразу отдам, а после смерти. Понимаешь? Напишу такую бумагу, что так, мол, и так, завещаю свой скелет для научных исследований. Или, может, из него учебное пособие сделают. Это уж они сами пусть решают.

— А что же их, покупают? Ну, скелеты?

— Точно я, конечно, не знаю. Но мне один парень в пионерлагере из первого отряда говорил, что он продал свой скелет. И что купил на него резиновую лодку.

— Ишь ты, лодку. Значит, хорошо платят. А вдруг детские не берут?

— Тьфу ты, бестолочь! — не выдержал Коля. — Ты что, сейчас помирать собрался?! Это ж потом, в старости!

— Ну да, да! — закивал головой Саша. — А ты уверен, что их в Зоологическом принимают? То есть, я хотел сказать, что именно там такую бумагу писать нужно?

— Нет, я, само собой, не уверен. Но нам главное — туда проникнуть, с людьми поговорить, посмотреть. А уж скелеты — я не знаю… Возьмут — хорошо. Купим тебе часы.