Юрий Дьяконов - Рената

— Вот здорово!

— А хочешь, я тебе покажу папины инструменты? — Она открыла большой нижний ящик письменного стола.

— Вот это да-а! — Колькины глаза заблестели.

Молотки, кусачки, пассатижи, штангенциркули. Сверла и буравчики. И даже маленькая электрическая дрель. Каждый инструмент он брал в руки, рассматривал и осторожно клал на место.

Рената была очень довольна. Она называла инструменты один за другим. И Кольке казалось, что с этой темноглазой, крепкой, как морской кремешок, девчонкой они знакомы давным-давно. Нет. Девчонки из его двора об инструментах не имели никакого понятия. А эта…

— Ну, ладно, — сказал Колька, с сожалением отрываясь от инструментов. — Давай лифт делать. — И они пошли вниз, на третий этаж.

Тетя Катя была уже дома. Делать лифт она разрешила, только закутала Клаве горло потеплее.

Вошел Пугач в квартиру и вытаращил глаза:

— Так это ты, Каблучиха, здесь живешь?! А я думал… — и сунул руки в карманы, как всегда, когда встречался со своими врагами.

— Коля, она хорошая. И она тебя не дразнит. У нее, видишь, горло болит. Ей же скучно одной, — защищала Рената.

— Я… Я уже давно тебя никогда не дразнива, — подтвердила Клава.

Пугач ухмыльнулся и вынул руки из карманов:

— Ну, ладно. Только Соньке скажи. Если она дразнить арестантом будет — в луже искупаю! — Он осмотрелся вокруг и присвистнул: — А это что у вас, как в магазине? Денег девать некуда?

Рената тоже огляделась. И правда. Вещи во всех трех комнатах каблуковской квартиры стояли впритык друг к другу. Оставались только узкие проходы между ними. «И для чего людям нужно столько вещей? Чтобы спотыкаться на каждом шагу?…»

С молотком и плоскогубцами в руках, Колька летал по лестнице то с пятого этажа на третий, в квартиру Клавы, то с третьего — на, пятый, на балкон Ренаты. Он надел катушки на большие гвозди и заколотил их в перила балконов — получилось два барабана на осях. Натянул на катушки крученый английский шпагат. Вбил в краешки катушек по маленькому гвоздику — получились ручки на барабанах. Крутишь катушку за ручку, а шпагат ползет вверх или вниз. К шпагату Колька приладил два крючка из проволоки. И — поехали! Сперва он привязал к крючку плоскогубцы и быстро завертел ручку. Плоскогубцы медленно поползли вверх, к Ренатиному балкону. Она отвязала плоскогубцы и прицепила своего клоуна Петьку. Закрутила ручку. И Петька, болтая в воздухе ногами в разноцветных штанишках, стал медленно опускаться к балкону Клавы.

Они перекатали на лифте всех кукол. Красота! Ренка все время смеялась. А Клаве больно было смеяться. Зато она улыбалась так, что рот растягивался чуть не до ушей. А ноги сами выстукивали на балконе какой-то веселый танец…

Когда Рената была еще совсем маленькой, она изводила маму и папу вопросами. Почему самолет летает, а машина только ездит? Почему папа бреется, а мама нет? Почему мороженое не дают без денег? И каждый день — сто «почему?».

Но это еще ничего. Рената про все, что ходило, летало, ползало или даже было нарисовано, спрашивала: «А он хороший?» И требовала немедленного ответа.

Или еще лучше. Придут незнакомые люди в гости, а Ренка тут как тут со своими вопросами: «Она хорошая?», «А он хороший?»

Это было давно. С годами Рената подросла и поумнела. Но все равно осталась «почемучкой». Правда, теперь она не спрашивала у людей вслух, какие они, но тайно, для себя, делила всех на «хороших» и «плохих».

Своих новых знакомых на Красной улице она тоже сразу определила, кто какой. Но вот прошло всего лишь два месяца, как живет Рената на новой квартире, а ее представления изменились. Соня, оказывается, не такая уж хорошая, как она думала сначала. А Клава, наоборот, все больше и больше нравится. А Колька Пугач? Все говорят, что он хулиган. И лупит всех. И Ренке чуть не влетело от него за воробьев. А он все равно хороший. Только о близнецах Рената по-прежнему ничего не могла сказать. Да и как можно сказать, кто лучше, если она до сих пор не могла различить, кто из них Вовка и кто Женька.

Рената сказала маме о своих сомнениях.

— А помнишь, что папа тебе говорил? — усмехнулась мама. — О человеке нельзя сразу сказать: этот — весь хороший, а тот — весь плохой. В каждом есть и что-то хорошее и что-то плохое.

— И у меня?

— А что же, ты лучше всех? И у тебя есть плохое, А зачем нам тогда «дом отдыха» нужен? И еще ты…

— Ну, ма-ма! Я же все знаю. — И хитрая Ренка, чтобы не продолжать неприятного разговора, сказала: — А я думаю, что Клава хорошая!