Юрий Сальников - Чтобы всегда по справедливости

Павлик восторженно крутанул головой:

— Ловко! Я бы так не сумел выдумать.

— А я и ее выдумываю, — сказала Вера. — Я просто вспоминаю.

— Что вспоминаешь?

— Все, что Иван Григорьевич говорит Нине. Ну, а ты почему молчишь? — спросила она у Миши.

— Да вот ты сказала, — ответил он, — «Быть взрослым — значит, всегда быть справедливым». А разве взрослые всегда справедливые?

Вера и Павлик переглянулись: они едва не забыли, что у Миши дома что-то случилось.

— Что у тебя-то? — опросили они вместе.

И он им рассказал.

Только тут я должен вмешаться…

Я не Советчик-Беседчик, который все знает. Я — автор этой книжки. И, может быть, в чем-то тоже ошибаюсь. Если вы со мной не будете согласны, пожалуйста, говорите откровенно, не стесняйтесь. Вернее — пишите по моему адресу. Договорились? Вот и поспорим…

Правда, до сих пор я не вмешивался в разговор наших героев — Миши, Веры и Павлика. Но сейчас не могу оставаться в стороне и должен прервать Мишин рассказ. Потому что вы знаете, как он рассказал своим друзьям о том, что у него произошло с дядей? Он им рассказал так:

— А что у меня! Приехал дядя. Моряк. Обещал все про все рассказывать, а приехал — не допросишься. «Погоди да погоди». То с родителями, то с дружками. И я же у них еще виноват, мама ругается, пристаю, надоел. Вот и жди от них, от взрослых, справедливости.

Стоп, Миша, стоп! Здесь-то я тебя и прерву.

Посиди-ка да послушай, о чем я потолкую с читателями — мы ведь с ними знаем, как у тебя получилось с дядей НА САМОМ ДЕЛЕ. Не так ты рассказал, Миша!

Ну, посудите, ребята. Разве дядя Боря не разговаривал с Мишей? Да можно сказать, с первой минуты, когда мама попросила брата: «Не томи его», дядя только и делал, что отвечал на Мишины вопросы. Со взрослыми и двумя фразами не перекинулся, а Мише — полное внимание. И утром, едва проснулся, опять да Мишины вопросы отвечал. Значит, нельзя сказать, что дядя только отмахивался: «Погоди да погоди». Неправда это.

Почему же Миша обиделся на дядю и на всех? Мало ему было этих дядиных рассказов? Должно быть, мало. Но ведь дядя сказал: «У нас с тобой все впереди». Он еще не собирался уезжать! Значит, Миша оказался просто чересчур нетерпеливым. Ему и так уделили первому внимание, а захотелось, чтоб и родители совсем «и о чем с дядей не разговаривали, и с друзьями чтобы дядя никуда не уходил, а только бы им одним занимался!

А как это называется? Правильно — эгоизм.

Вот ведь что у Миши получилось. В своем эгоистическом желании он стал и привязчивым, и назойливым, и действительно ходил за дядей по пятам, не давая ему покоя. По-честному говоря, подобное поведение еще как-то понятно для дошкольников, но пионеру-то себя вести так уж непростительно.

Вы, может быть, скажете: «Зачем строго судить Мишу? Уж очень ему хотелось дядины рассказы послушать. Разве это плохо?».

Это-то хорошо. И никто ему в этом не отказывал, как вы сами убедились. Но плохо, когда человек, кроме своего собственного желания, знать больше ничего не хочет и, требуя от других справедливости, сам поступает несправедливо. Его, видите ли, обидели! А он? Никого не обидел? Все виноваты перед ним! А он во всем прав? Ему ведь даже дядины подарки не понравились — вы заметили? Дядя старался — зуб крокодила где-то искал, индейский убор. Хотел приятное племяннику сделать. А он?…

Вот много раз упоминали мы слово «справедливость». И не только Миша о ней говорил, но и Вера, Павлик, даже Верина сестренка Нина. Но если вникнуть сейчас во все эти их разговоры поглубже, то вдруг обнаружится, что все наши герои в чем-то заблуждаются.

Вы, конечно, дорогие мои читатели, про Верину жизнь в семье и про Павликовы беды в школе услышали сейчас от самих героев. И герои считают себя обиженными. Но мне-то, автору, про них больше известно. И я могу вам твердо сказать, что семья у Веры очень хорошая, и отчим хороший, чуткий человек, и мама Верина с дочкой всегда ласковая. Только как Мише мало дядиных рассказов, так и Вере мало маминой ласки. Вот Вере и кажется, что мама более ласкова с Ниной, чем с ней, А Нина? Она скрывает от отца, что дружит с мальчиком, и вообще не делится с ним тем, что ее волнует, потому что ей тоже кажется, будто он не поймет ее. Ну, про Павлика и говорить нечего — всем ясно, что ему тоже только кажется, будто учительница его невзлюбила и придирается. Он учится плохо, а она требует знаний, Требует, а ему кажется, что придирается.

В чем дело? Почему людям иногда кажется не то, что есть на самом деле? Ведь так часто мы хотим, чтобы все было по справедливости, ищем ее у других, требуем к себе, а сами судим о людях несправедливо, ошибочно — не по тому, какие эти люди есть, а по тому, какими они нам представляются. Представим их искаженно и сами же обижаемся на них! Заблуждаемся в чем-то, а обвиняем кого-то. И даже ссоримся. Даже из дома уйти готовы.