Борис Никольский - Делай, как я!

– Я,- говорит, – серьёзным делом занимаюсь, солдат обучаю, а ты тут со своими шуточками! Уходи, а то я командиру роты пожалуюсь!

Пожал Башмаков плечами и ушёл.

А через месяц прыгала вся рота с парашютами: и новички, и опытные десантники, все вместе.

Башмаков прыгнул раньше других, приземлился благополучно на вспаханное поле, собрал свой парашют и теперь смотрел, как прыгают остальные.

Всё шло хорошо, пока не подул ветер. Ветром начало относить десантников к горелому лесу. В лесу стоят обгорелые ели, как острые пики, напорешься на них – не обрадуешься.

Десантники, кто хуже, кто лучше, управляются с парашютами.

И только одного солдата всё дальше и дальше относит прямо к острым вершинам. Ещё немного – врежется в лес.

– Берёзкин! – кричит в мегафон сержант Коробейников.- Стропы! Тяни за стропы!

А Берёзкин – то ли не слышит, то ли совсем растерялся от страха – висит неподвижно под куполом парашюта. Всё ближе и ближе пики деревьев. И тут Башмаков сложил ладони рупором и как закричит:

– Вытри нос!

И сразу словно очнулся Берёзкин, провёл рукой точно мимо носа, потянул на себя левые стропы. И парашют, как бы нехотя, приостановился, а потом круче пошёл вниз.

Опустился Берёзкин у самой кромки леса. Вот так благополучно и закончилась эта история.

Как-то послали взвод, в котором служил Башмаков, тушить лесной пожар. Дело это очень нелёгкое. Нужно копать траншеи, рубить кустарник, растаскивать бурелом. А ветер несёт в лицо дым, пепел, дышит жаром.

Ещё до начала работы выдали всем солдатам лопаты, кирки, велели взять по фляге воды. А потом построил лейтенант Петухов солдат и говорит:

– Воду берегите. Поблизости воды нет, а работать нам сегодня долго. Вам ясно, Берёзкин?

А Берёзкин – это был солдат-новичок, он только недавно появился во взводе.

– Ясно, ясно! – говорит Берёзкин.

– И вашим товарищам ясно?

– Ясно, ясно! – отвечают другие солдаты-новички.

Им уже не терпится поскорее приняться за настоящее опасное дело. Доказать, что они ничем не хуже опытных солдат-десантников.

Вышел взвод к краю горящего леса, растянулся в цепь, взялись солдаты за лопаты. Огня вроде бы и не видать, только дым по земле стелется, мох тлеет, а жара – не продохнуть! Едкий дым слёзы из глаз выжимает.

Полчаса прошло, не больше, а гимнастёрки уже почернели от пота. Видит Берёзкин – справа от него Башмаков работает, не разгибается. Старается Берёзкин тоже не отстать.

Только с каждой минутой всё тяжелее. Дышать нечем. Жажда мучит. Взял Берёзкин свою фляжку, глотнул воды.

Да что там глоток! Только ещё больше пить захотелось. Ну, прямо рука сама собой тянется к фляжке.

"Ладно, – говорит себе Берёзкин, – ещё разок глотну и больше – ни-ни".

Запрокинул голову, приложил фляжку ко рту. Ах, как хорошо! Не оторваться!

Поработал ещё немного Берёзкин – и опять к фляжке. А там уже совсем на дне вода булькает.

"Эх, – думает Берёзкин, – такая капля всё равно не спасёт. Уж лучше сразу выпью".

И как только опустела фляжка – тут сразу настоящая жажда накинулась на Берёзкина. А работе ещё и конца не видно. Ветер пепел несёт, жаром дышит. Пот глаза заливает.

Работает Берёзкин, старается не отстать от Башмакова. Да где там! Никогда не думал Берёзкин, что человеку так может пить хотеться. Даже в глазах темнеет. И зачем он сразу всю фляжку выдул!

Наконец не выдержал Берёзкин. Пошёл к Башмакову.

– Дай, – говорит, – Башмаков, воды глотнуть.

А сам думает:

"Разве даст? Самому, скажет, мало".

– На, – говорит Башмаков.

Глотнул Берёзкин из башмаковской фляжки – и сразу легче стало. Даже странно: свою фляжку целую выпил и только пить ещё больше захотел, а тут один глоток сделал – и легче стало. Наверно, потому, что уже не надеялся, не рассчитывал он на этот глоток.

… После работы собрались солдаты-новички возле палатки, рассказывают, кто как работал, с кем что приключилось.

– Жарища! Я думал, не выдержу, – говорит один.- И не заметил, как всю воду выпил. Хорошо, Башмаков дал глоток.

– И мне Башмаков дал глотнуть, – говорит другой.

– И мне, – говорит третий.

И тут все посмотрели друг на друга, и всем даже стыдно стало: что же это выходит? Выходит, они у Башмакова всю воду выпили? А как же он?