Эдуард Пашнев - Девочка и олень

— Кто тебе сказал такую ерунду?

— Марат Антонович. А теперь я это и сама знаю.

В пятницу после школы Надя в своем подъезде неожиданно встретила Чиза. Он шагнул к ней из темноты под лестницей и перегородил дорогу.

— Ой! — отшатнулась девочка. — Чиз? Что ты здесь делаешь?

— Надь! Я ждал тебя.

— Как тебе удалось оказаться раньше меня в моем доме?

— Я забежал и спрятался, чтоб Ленка не видела. Надь, можно я тебе задам один вопрос?

— Спрашивай, Чиз!

— Тогда давай выйдем на улицу, а то кто-нибудь пойдет и помешает.

— Вообще-то у меня нет времени, — сказала Надя в раздумье. — Но давай выйдем.

На улице Чиз зачем-то снял с головы шапку, повертел ее в руках, посмотрел сверху на завязки.

— Надь, ты встретила того человека, которого хотела встретить?

— Надень шапку. Надень, надень, а то я с тобой разговаривать не буду. Понимаешь, если бы я знала, что ты придешь учиться в нашу школу, я не сказала бы тебе тогда, что хочу встретить одного человека.

— Но ты его встретила или нет?

— Мне не хочется отвечать на этот вопрос, и, я думаю, ты на него не имеешь права.

— Значит, я зря учусь в вашей школе? — Вид у него был жалкий, смешной. — Ну, ладно, пока! Пойду на автобус.

Он снял шапку, высоко подбросил ее над собой и попытался поймать на голову, как клоун в цирке, но шапка упала в снег.

— Подожди, — сказала Надя, — тебе же в другую сторону.

— Не, — грустно покачал Чиз неприкрытой головой. — Это я для школьной канцелярии живу здесь, а так я живу там, — он махнул рукой.

— А бабушка?

— Бабушка вообще-то живет здесь, у кинотеатра, но у них там места нет. Она и сама сейчас переехала к третьей дочери в Куйбышев пожить.

— А как же тебе разрешили перейти в нашу школу?

— А я справку с места жительства подделал. Печать из картошки вырезал. И приняли.

— Знаешь, кто ты после этого? — возмущенно спросила Надя, но ответить ему не дала: — Ты сумасшедший тип.

— Нет, я хороший человек, — не согласился Чиз.

— А родители?

— Я им сказал, что записался в кружок юннатов и до школы должен кормить зверей: крокодилов там, обезьян.

— Уму непостижимо, — сказала Надя, — хоть в роман Булгакова вставляй тебя с твоими крокодилами.

— В какой роман?

— «Мастер и Маргарита». Не читал?

— Нет. Дай прочитать, если у тебя есть.

— Значит, ты поэтому и спрашивал у меня, зря ты учишься в нашей школе или нет? Устал каждый день ездить через всю Москву?

— Да, — признался Чиз и вздохнул, — очень рано приходится вставать. В шесть часов.

— Чиз, я встретила того человека, — глядя ему прямо в глаза, проговорила Надя. — Встретила, понимаешь? В воскресенье я его опять увижу. Я очень хочу его увидеть.

— Понимаю, — очень серьезно кивнул он.

— Я все тебе сказала. Мне давно надо было сказать, чтобы ты не ходил так далеко в школу. Но я не знала, что ты способен на такую нелепость.

— Это не нелепость. «Ваш сын прекрасно болен», — вот как это называется. Я все равно буду учиться в вашей школе.

— Зачем, Чиз?

— Вдруг тебе будет плохо и надо будет подойти и сказать: «Надьк, держи хвост трубой». Я подойду и скажу.

— Почему мне будет плохо?

— Когда девушки дружат со взрослыми мужчинами, их часто обижают. Пока!

И, не дожидаясь ответа, побежал к автобусной остановке.

В понедельник Надю остановила в коридоре Тамара Ивановна и спросила:

— Ну, как дела?

— Ничего.

— Ты, наверное, думаешь, что я забыла о том уроке? Нет, не забыла. Я тебе отплачу за него, — она как-то странно улыбнулась, — но не сейчас, а чуть позже. И при всех. Мне это важно, понимаешь?

Кочан капусты вспоминался Наде теперь после книги Булгакова так, словно был оттуда, из романа, из той сцены, где Воланд давал свое дьявольское представление в варьете. Он открутил голову несчастному конферансье, а потом опять приставил по просьбе публики. Можно было подумать, что Тамара Ивановна достала из портфеля кочан капусты не сама, а ее подтолкнул кто-нибудь из ассистентов главного черта: Азазелло, Коровьев или Кот-Бегемот. Это могло быть вполне шуткой мессира. Да и Чиз со своими крокодилами, которых нет, вписывался в свиту Воланда. Главный консультант мог держать его около себя для каких-нибудь милых нелепых поручений.

Надя с удивлением убеждалась в там, что роман Булгакова вбирает в себя всю ее жизнь, и то великое чувство, которое она испытывала в образе Маргариты, и все смешное и нелепое. Книга «Мастер и Маргарита» в ее представлении как бы растекалась по жизни без глав и границ и действующими лицами были не только она сама и Марат, но и ее учительница, и товарищи по школе, и знакомые, и родители.