Татьяна Печерникова - У нас с Галкой каникулы

Но маме было, уже не до Путьки, не до пионов. Она вспомнила, что еще не уложила в чемодан наши пижамы, тапочки, книги. И косы Галке надо переплести, А Москва была совсем близко, потому что по радио уже передавали песни про Москву. А еще через немножко времени вдруг сделалось совсем тихо, даже будто колеса перестали сту­чать, и по радио медленно и громко сказали, что наш по­езд прибывает в столицу нашей Родины — Москву. Тут все зашумели, а мы с Галкой приклеились носами к окну. Галка сказала, что это она первая увидела деда Володю, а я, что — я, а мама — что она.

Дед стоял возле нашего окна и смотрел на нас.

Он был без пиджака, в светлой летней рубашке с тре­мя карманами. Шляпу он сдвинул на самый затылок, на щеках у него были ямки, потому что он все время улы­бался.

Мы ждем деда в купе, в коридоре полно пассажиров с багажом, и пока они не выйдут, деду к нам не протолкнуться. Дед приходит с носильщиком, мы ведь приехали на все лето, у нас много вещей.

— Здорово!—говорит дед и чмокает нас.— Прибыли, значит?

Мать деда, наша прабабушка Настя, украинка, дед то­же долго жил на Украине и слово «значит» выговаривает по-украински, с мягким знаком на конце. А баба Ната каждый раз его поправляет.

— Прибыли, значит? — передразнивает деда Галка и хо­хочет.

Дед грозит ей пальцем.

Галка берет коробку с Путькой, я пионы. Носильщик связал два чемодана ремнем, перекинул их через плечо. Еще чемодан и узел он хотел взять в руки, но дед не дал ему, взял сам.

Идем мы долго, по лестнице вниз, потом по длинному-длинному туннелю, потом по лестнице вверх и еще по площади. Площадь эта вся в заборах, потому что Курский вокзал перестраивают. Возле черной Волги дед останавли­вается. С носильщиком он прощается за руку и говорит:

— Спасибо большое, вы нас здорово выручили.— Потом дед знакомит нас с каким-то дядей. Дядя высокий, у него кудрявые темные волосы, немножко курносый нос и весе­лые серые глаза.

— Это Вячеслав Александрович,— говорит дед Воло­дя.— Он повезет нас в Красный бор.

— Здравствуйте! — говорит нам Вячеслав Александро­вич.— С приездом вас.

Не знаю, как Галка с мамой, а я сначала подумала, что он хороший знакомый деда, но потом увидела на машине шашки. Значит, это такси.

— Ну, кто в прошлом году со мной впереди сидел? — спрашивает дед Володя.— Не забыли?

Галка делает большие грустные глаза и тихо, еле слыш­но отвечает:

— Я...

— Значит, Наталкин черед,— говорит дед Володя.

Сидеть впереди интересно, кажется, что всё тебе ра­дуется, всё бежит тебе навстречу — дома, деревья, люди. И дед рядом. Но я посмотрела на Галкины глаза и махну­ла рукой.

— Пусть Галка с тобой садится, меня же не укачивает.

Галку тоже никогда не укачивает ни в машине, ни в самолете, но все промолчали. Дед тихонько сказал о чем-то шоферу. Тот улыбнулся, кивнул головой.

— Нарисуем, нам десять километров не крюк!

Мама хорошо знала Москву, она жила здесь много-мно­го лет. Потом встретилась с нашим папой, вышла за него замуж, и с тех пор они живут в папином Харькове. Папа у нас украинец, а мы с Галкой и русские и украинки.

— Вот здесь уже давно-давно работал ваш дед Воло­дя,— сказала мама.— Тогда мне этот дом казался огромным, до самого неба. А теперь, смотрите-ка, рядом с высотным он кажется просто маленьким, как Галка рядом с Вячесла­вом Александровичем.

— У вас очень длинное имя,— сказала Галка шоферу.— Знаете, сколько в нем букв?

Вячеслав Александрович рассмеялся и ответил, что ни­когда не считал.

— А я уже сосчитала, двадцать одна буква. А я Галина Борисовна, у меня на шесть букв меньше, а у Наталки — на семь. Можно мы вас просто дядей Славой будем звать? — спросила Галка.

— Очень даже можно,— ответил шофер.— Меня, между прочим, все дети так называют. Кроме одной девочки, дочки моей Иринки. Тебе вот сколько годков?

— Да мне-то уже восемь,— ответила Галка,— это я только ростом маленькая. Но все говорят, что я потом сра­зу вытянусь.

— И моей Иринке восемь. И косички у нее точь-в-точь как у тебя.

Дядя Слава, наверное, очень любил детей, он так внимательно, хорошо слушал Галку, так ласково на нее по­глядывал.

— Никак не пойму, куда мы едем,— сказала, мама.— Нам же совсем в другую сторону.

— Правильно едем,— ответил дед Володя.— Уж очень мне сегодня захотелось, чтобы вы сначала поздоровались с Москвой.

Дядя Слава еще повозил нас по каким-то переулкам, и вдруг мы увидели Красную площадь. Дед посмотрел на ча­сы на Спасской башне, на самые главные часы на свете и сказал, что мы приехали сюда вовремя, что только две ми­нуты осталось до смены караула у Мавзолея Ленина. Мы с Галкой уже два раза были с мамой у Ленина в Мавзолее. И уж не помню сколько раз видели смену караула у Мав­золея, только не очень хорошо нам было видно, потому что здесь всегда много людей. А сейчас еще было раннее утро и людей здесь было мало. Мы стояли совсем близко от Мавзолея и всё видели. И как показались солдаты из Крем­левских ворот, и как гулко прошагали они к Мавзолею, и как, с последним ударом часов, встали у входа в Мавзо­лей.