Никул Эркай - Новая родня

— Поспешай, поспешай, юбочная команда! — приговаривал дядя Евсей, то проверяя подпруги, то завёртки оглобель. — Сам раненым был. Знаю, каково оно — в теплушке мёрзнуть!

Завидев Мику, крикнул:

— Эй, давай живей, Микул! Ты что заспался? Конь мычит, а кучер спит, ай-ай-ай!

И, словно в насмешку над опоздавшим кучером, вывел ему из конюшни вместо коня пегого быка со сломанным рогом. Бросив в сани хомут, приказал:

— Запрягай, не зевай!

Бык первым делом запустил морду в сани и вывернул оттуда всю солому. Не найдя на дне ничего вкусного, насадил охапку соломы на один рог, словно шапку набекрень, и, в таком задорном виде встретив Мику, как всегда, начал облизываться.

— Но, балуй! — усмехнулся Мика, сунув ему в рот корочку хлеба с солью, и сказал Сандрику — Если ребята будут дразниться: «А ну, тпрусь, покажи рысь!» — или девчонки там всякие станут кричать: «Эй, дяденька, прокати на «Му-один!» — не обращай внимания. Это они от зависти. Против всех оставшихся в колхозе кляч этот бык — рысак, недаром его прозвали Конём! Править им не каждый может. Он ни одной женщины не слушается, признаёт только нас, мужиков. Не захочет — трактором его не сдвинешь, а разохотится — так один целый поезд саней увезёт. И запрягать его одно удовольствие. На лошадь хомут никак не накинешь: у лошадей привычка головы кверху драть, хоть лестницу подставляй. А у быков привычка голову вниз нагибать. Самая подходящая для запряжки скотина. Ну-ка попробуй! — Мика подал брату хомут, специально сшитый на рогатого Коня.

Но Сандрик не удержал его руками и, подставив шею, сам очутился в упряжке.

— Эй, вы чего балуетесь? — прикрикнув ковыляя мимо, дядя Евсей, увешанный хомутами и чересседельниками.

— Мы не балуемся, я его обучаю. — Микул вынул брата из хомута и сказал строго — Ты маленького из себя не строй, за старшего останешься! Давай обучайся без баловства! — И уже тише поделился опытом — В упряжку быка надо заманивать лаской, а покрикивать только для острастки. Главное — корочку хлеба ему солёненькую потихоньку подсунуть.

— А я её сам съел.

— Ну и растерёха… Ладно, держи вот. — И Микул вынул из своих бездонных карманов завалявшийся кусочек.

Бык, почуяв хлеб, понагнул морду до самых валенок Сандрика.

— Накидывай! — скомандовал Микул.

Сандрик, ухватив обеими руками тяжеленный

хомут, уронил корку. Бык, не поймав её длинным языком, недовольно мотнул головой и…

Выскочившая из коровника Марфа так и обмерла.

— Ой, батюшки! Да что же это делается?!

Её младшенький, любимчик Сандрик, висел на морде быка, зацепившись за рог, как за сучок, и верещал что есть мочи.

Вслед за матерью на помощь Сандрику бросились чуть не все бабы, ахая и причитая. Бык, недолюбливавший женщин, ещё раз мотнул головой, и хомут благополучно соскользнул ему на шею, а Сандрик — на снег.

— Ну и что за крик? Чего шуметь вздумали? — «остановил женщин Мика. — Без вас управимся!

— Зачем же он на рогах повис? Ох, страх какой!

— У каждого свой приём, — усмехнулся подошедший на шум дядя Евсей. — Ну, чего же вы: хомут надели, теперь заводите Коня в оглобли.

— Ах, горюшко ты мое, работничек, мужичок с ноготок! — Несколько успокоившись, мать вытерла Сандрику нос и пожурила Мику, зачем он малыша за собой притащил.

— Значит, надо, — сказал Мика, едва не проговорившись, что придётся младшему брату с нынешнего дня остаться за старшего в доме.

В оглобли рогатого Коня завели благополучно — вернее, он сам зашёл, зная, что за это ему ещё перепадёт солёная корочка. А вот с затягиванием супони на хомуте пришлось повозиться. Мика, не отличавшийся большим ростом, давно приспособил для этого небольшую бочку, стоявшую у конюшни. На дне её было немного льда, что делало бочку устойчивой. Подкатив её поближе к быку, Мика подсадил Сандрика, замотал клещи хомута супонью и протянул ремённый конец брату:

— Тяни!

Сандрик натянул рывком. И тут же бочка в одну сторону, а он — в другую. Бочка устояла, туда- сюда качнувшись, как ванька-встанька, а Сандрик ткнулся в снег головой. Пришлось отдать ему, чтобы не ревел, драгоценный кусок сахару, сбережённый Микой в дорогу. Нелегко было с одного раза бучить Сандрика, как запрягать колхозное тягло, сам-то он проходил эту науку исподволь. Чтобы успокоиться, Мика задымил самокрутку.

— Да ты, никак, куришь? — всплеснула рукам» председательница колхоза, собравшаяся ехать во главе обоза.

— До войны не баловался. А теперь закурил — нервы!..