Б. Раевский - Орлята

Но тут распахнулась дверь и в избу вошел командир одного из отрядов Карпенко.

— Так как же с Ореховом? — спросил он, усаживаясь на лавку рядом с командиром бригады. — Чего дожидаемся? Чтобы немцы Перерезали всех коров?

В Орехово немцы согнали скот, отобранный у населения. Карпенко вызвался его отбить. Но для этого ему нужны были данные разведки: где в Орехове расставлены часовые, где расположены орудия.

— Орехово усиленно охраняется, — сказал Котляров. — Парню-разведчику туда не пройти, схватят. Сейчас в деревне каждый парень на счету — чужого узнают сразу. Своих людей в Орехове у нас нет.

— А у меня есть тетя в Орехове.

Это сказала Рая. Она чуть-чуть подвинулась вперед и снова повторила:

— А у меня в Орехове есть тетя...

— Ну и молодец твоя тетя! — обрадовался Карпенко. — Она понимает, где надо жить.

— В Орехово надо идти вдвоем, — сказал Котляров. — Одной не справиться. Нужно еще придумать, что отвечать, если спросят: почему именно сейчас вы решили навестить свою тетю.

— А мы скажем — за семенами, — быстро ответила Лара. — Сейчас все на огородах садят.

«Ишь ты! Младше всех, а здорово соображает!» — подумал Котляров. Он посмотрел на командира бригады, и командир кивнул головой.

Еще ни разу начальник разведки так не волновался. Солнце садилось, а девочек все еще не было. Что, если их задержали? Или, может, они забыли пароль? Чтоб переправиться на плоту через Язно, нужно было сказать часовому пароль.

— Я пошел на переправу, — сказал Котляров командиру и по крутой, прятавшейся в кустах ивняка тропинке стал спускаться к озеру.

На закате поднялся ветер. Ивняк протяжно шумел, но сквозь этот шум чуткое ухо разведчика уловило и другие звуки — мерные всплески воды.

В просвете кустов Котляров увидел, что по рябому от ветра озеру движется плот. На плоту, прижавшись друг к другу, стояли две тоненькие фигурки. Котляров сбежал вниз и встретил девочек у причала.

— Занятый народ! — сказал ему перевозчик. — Спрашиваю: «Куда, ребятки, вас посылали?» А они отвечают: «Это военная тайна».

— Правильно ответили! — улыбнулся Котляров и повел девочек по берегу.

Он ждал их рассказа, но они молчали, оглядываясь на перевозчика. Перевозчик скрылся из вида. Тогда девочки остановились, присели на корточки. Лара прутиком провела по песку длинную черту, а Рая высыпала на землю из платка различные огородные семена: свеклу, бобы, горох.

— Ну, знаете, — пробормотал Котляров.

Их ждут в штабе, а они занимаются глупостями. Ведь посылали-то их в Орехово не за горохом!

Но рядом с первой чертой Лара провела вторую. Получилась дорожка. По обе ее стороны девочка нарисовала квадратики. Теперь Котлярову было ясно, что дорожка — это деревенская улица, а квадратики — дома.

— Смотрите: горошина будет часовой. — Лара положила горошину в конце доролки. — Часовые стоят здесь, здесь и здесь. Тыквенное семечко будет пушка; она тут, за этим домом, а бобы — видите, где я их кладу — это пулеметы... V Котляров вынул из полевой сумки бумагу и карандаш и стал перерисовывать план.

Бой был горячий, но для партизан он окончился победой. Партизаны отбили у немцев скот, захватили оружие и пленных.

Теперь можно было и отдохнуть. Но сперва Котляров направился в избу разведчиков. Он хотел поблагодарить девочек за услугу, которую они оказали бригаде.

В избе было тихо. Кто еще не вернулся с задания, кто спал по-походному на полу, не раздеваясь. У самой двери на ворохе соломы спали Лара и Рая. Должно быть, Ларе снился радостный сон, потому что спящая улыбалась. Губы ее задвигались, и Котляров услышал, как разведчица, доставившая ему ценные сведения, сказала во сне:

— Мама!

Все утро гудел над полями церковный колокол. Был троицын день, и народу в церкви набилось битком. На полу хрустели сочные стебли аира, за образами торчали березовые ветки. Пахло как в бане — человеческим потом и березовым листом.

Перед иконой Николая Чудотворца стояла толстая женщина с кошелкой в руке. Она все время оборачивалась, высматривая свою куму, которая обещала сменять ей соль на пшено. Но вместо кумы ей попалась на глаза темноволосая девочка.

Должно быть, девочка была в церкви первый раз, — она привставала на цыпочки, с любопытством оглядываясь вокруг. Заметив, что на нее смотрят, девочка стала быстро креститься, но не справа налево, как все православные, а наоборот.

— И кто это тебя креститься учил? — наклонившись к девочке, сердито прошептала толстуха.