Александр Ященко - Хруп. Воспоминания крысы-натуралиста

В таких случаях наши крысы обыкновенно особенно смело начинали хозяйничать по кладовой, пользуясь благоприятной минутой отсутствия врага, но я поступила иначе.

Моя мысль быстро заработала. Очевидно, случилось какое-то событие, которое мне нужно изучить, дабы знать, как к нему относиться в будущем. Быть может, этому решению способствовало и то обстоятельство, что я только что поела и потому никаких особых планов не наметила, но теперь я предприняла план смелый, даже для меня. Я решила идти в кошкин чулан за дальнейшими разъяснениями.

Добраться до дыры было для меня делом нескольких секунд. Высунув в нее мордочку, я пошевелила усиками, потянула воздух, прислушалась к писку еще не успокоившихся котят и зорко оглянулась кругом, ища места, куда могла скрыться кошка. Это было нетрудно, так как чулан оказался приотворенным, и в широкую щель открывшегося отверстия я увидела все то, что меня так заинтересовало.

Чулан выходил в новое помещение, очень хорошо освещенное и обставленное такой массой разнообразных предметов, что я теперь по памяти затрудняюсь их перечислить, да нахожу это, пожалуй, и лишним. Я могу теперь просто сказать, что комната была ничем иным, как кухней, в которой наши враги, люди, из разной и без того вкусной и питательной пищи приготовляют еду, по их мнению, еще более вкусную и питательную. Про себя скажу, что кухни мне впоследствии нравились только чрезвычайно приятным ароматом, и если бы я, подобно людям, напускающим в свои комнаты разные запахи цветов и еще каких-то пахучих веществ, захотела надушить свое логовище и могла выбирать духи по своему вкусу, то я остановилась бы непременно на этом чудном, благоухающем запахе кухни.

В кухне было несколько существ, из которых люди и наша кошка мне были уже достаточно знакомы. Но, кроме них, по комнате носилось какое-то новое существо много больше кошки, но меньше людей. Видом оно было для меня прямо диковинно, но теперь я просто скажу, что это была одна из собак с гладкими отвислыми, по-моему безобразными, ушами.

Собака, яростно кидалась, к великому моему удовольствию, на нашего врага, стараясь схватить кошку половчее за шиворот. Нашу кошку в этот момент я бы даже не признала, если бы не предполагала встретить. Она как-то вся изогнулась, шерсть на ней встала дыбом, отчего кошка казалась вдвое больше; ломаный хвост распушился и стал похожим на хвост хорька, а голова и морда превратились в какую-то сплошную гримасу. Каждый раз, когда собака налетала, кошка как-то странно подскакивала на одном месте, и вместо ее обычного протяжного мяуканья изо рта ее слышалось странное не то шипенье, не то пыхтенье. Вслед за этим следовал быстрый взмах ее страшных лап, и я ясно видела, как сверкали в воздухе острые когти ее с намерением вцепиться собаке в морду. Но собака не унывала и, почти ложась на свои передние лапы, оставив обе задние стоять, обдавала своего соперника таким зычным голосом или лаем, как сказала бы я теперь, что, по моему мнению, одного этого лая было уже достаточно, чтобы ошеломить такого небольшого врага, каким являлась сравнительно с собакой наша кошка.

Я была от радости настолько уверена в победе громогласного борца, что решилась пробраться к самой щели приоткрытого чулана, чтобы получше посмотреть на предполагаемую мною скорую гибель нашей истребительницы. Это было опасное решение, но еще опаснее было то, что я сделала потом и на этот раз уже невольно: я вылезла совершенно из чулана и села на полу кухни на самом виду у всех действующих лиц.

Не знаю, чем бы кончилась эта удивительная борьба, так как конец ее был прерван самым неожиданным для всех образом и в особенности для меня.

Стоявшие вокруг с очевидным любопытством люди вдруг как-то особенно всполошились, закричали, замахали руками и сразу бросились в ту сторону, где, превратившись вся в зрение и слух, сидела я.

Произошло что-то невероятное… Кошка как-то сразу съежилась, повернулась и стрелой метнулась в чулан, перемахнув скоком через меня. Этот момент был ужасен, и, как теперь помню, в мыслях моих все как-то сразу перепуталось. Где-то в груди екнуло. Я мгновенно припомнила целый ряд смертей крыс в когтях у кошек, в капканах, от отрав и тут же как-то сразу приготовилась проститься навсегда с прошлой жизнью, показавшейся мне на мгновенье чудной и незаменимой. Но это был только момент, пропавший в то же самое мгновение, когда поломанный хвост страшной кошки исчез в темноте чулана. За этим моментом последовал ряд других, но уже быстро, как молния, обдуманных. Я присела и, помня нашу крысиную уловку, быстро метнулась к стене, вдоль которой помчалась, сколько во мне было сил. Я сделала это из чувства безотчетного самосохранения, но это оказалось необходимым, так как вслед за мной бросились все. Впереди неслась собака, оказавшаяся на этот раз таким же врагом крыс, как и кошка.