Михаил Коршунов - Школьная вселенная

Много ли сегодня уроков? У Петьки дневник не заполнен, так что не узнаешь. А в коридоре расписания не нашёл. Висит, очевидно, в учительской. Не пойдёт же он в учительскую! Случится ещё что-нибудь, в дневник опять запишут. Нахватает он Петьке замечаний. Что ни говори, отвык от школы, от нормальной советской школы.

Уроки уроками, но впереди ещё КВН, главное событие дня. Если он проиграет как капитан, Петька его на порог дома не пустит, сгноит. Или будет гонять вокруг стола. Конечно, теперь всё наоборот. А что же сегодня Тумаркин? Настоящий Тумаркин. Он обязательно попытается изменить в чертеже допуски, посадки и сечения. И Дятлов выступит за него. Немедленно. Главсырьё поддержит Главмонтаж! Как всегда. Типичные «вешники», у которых нет двухсот сорока восьми очков. Будут кричать, что они занимаются производством, что они всё понимают, всё умеют — шить, строгать, месить тесто, вытачивать хоккеистов. Их бы в школу сюда, обоих.

Но пока что надо заканчивать хоккеиста. И не Тумаркину, и не Дятлову, а ему, Петру Петровичу Скворцову. А тут Глебка, Виталик и Витя Фадеев, которого кефиром заморозили, пристают: ну как с яйцом, отгадал? Пётр Петрович понятия не имеет, что надо было отгадывать с яйцами. Он только их ел, пока не взбунтовался.

На всякий случай сказал:

— Отгадал.

— Уверен?

— Это как рым-болт или швеллер.

— Чего? — изумился Глебка.

— Швеллер, — повторил Пётр Петрович. Что ещё он мог придумать такое, чтобы звучало убедительно? Чтобы они оставили его в покое. А когда наступит время соревноваться, он, может быть, удерёт из школы. Удастся ли ему удрать? Единственный путь к спасению. Не победа, а смерть. Все шаги назад. Для него это ясно. Никаких сомнений.

Глебка всё ещё с изумлением смотрел на Петра Петровича, и тогда Пётр Петрович, чтобы как-то отвязаться от Глебки, спросил у Виталика совершенно невинным голосом:

— А ты с клубникой уладил?

— Не клубникой, а земляникой.

— Ну да, земляникой.

— Уладил. Перехожу в секцию лилий. Нам с ними ещё сражаться по биологии.

— С кем?

— Да ты что сегодня — с луны свалился?

— Забыл.

— Договорились — после физики будет биология, потом зоология, потом геометрия, потом планиметрия.

— Биология, зоология, геометрия, планиметрия…

— Конечно. А то нет?

— Глебка записался в секцию червей.

— Да, — кивнул Глебка. — Нервная система у червей. В секции основательно это. И насчёт слизня. Всё видит серым. У него нет цветного зрения.

— Нервная система у червей — это хорошо, — кивнул Пётр Петрович.

— На животе она у них.

— Это хорошо.

— А ты на руках начал ходить?

— Что?!

— На руках. По физкультуре. На всякий случай. Договорились ведь.

— Да, да… скоро начну, — опять слабо кивнул начальник Главпроекта и напильником нанёс себе очередную царапину.

— Не ожидал. Вот не ожидал! — сказал толстый человек и поднялся из-за стола. Он был в белой рубахе и в белых летних штанах. От этого казался ещё толще.

Петя растерянно поставил на землю портфель.

— Входите, почтеннейший, входите. — И толстый человек повёл его и усадил в кресло. — Значит, обдумали и согласились?

— Что я обдумал?

— Как — что? Чертёж.

— Чертёж?

Толстый человек внимательно поглядел на Петю и как-то угрожающе засопел.

— Да, обдумал, — согласился быстро Петя.

— И ваши посадки завышены. Допуски занижены.

— Завышены, занижены, — повторил Петя.

Толстый человек радостно воскликнул:

— Я говорил — мы правы! Я прав! Главмонтаж всегда прав! Мы — производственники, вы — проектировщики.

И тут вдруг Пете показалось, что он на кавеэне — встреча капитанов.

— У вас очки начисляют?

— Какие очки?

Темнит, как Бекчакова или Серёжа. Они темнят, когда их спрашиваешь о соревновании. Спроси о чём угодно — темнить не будут, а о соревновании будут темнить. Изворачиваться, чтобы не проболтаться. Случайно.

— Значит, очки не начисляют? — ещё раз спросил Петя.

— Имеете в виду премиальные? — засмеялся Тумаркин. — Наш чертёж премиальных не даст.

— Почему? — возмутился Петя.

— Не даст, — настаивал Тумаркин.

— Даст. Как звали лошадь Тараса Бульбы? У кого самый большой в мире барабан? Можно ли подкову сломать зубочисткой?

Тумаркин, подавленный, молчал.

— А устройство пипетки вы знаете? А искусственного спутника Земли? Можно ли ртуть наколоть вилкой?