Он умерил шаги, опять оглянулся. Улица широкая, пустынная — ну хоть бы одна живая душа! Приподнялся на цыпочках — во дворе тоже никого. В углу свернулась клубком дворняжка. Она вскинула голову, зарычала: «Гр-р-р…» И снова успокоилась. Огорода отсюда не было видно — его заслоняла поленница дров, — и дядя Коля, наверное, решил подождать, не покажется ли Фрося. Но ждать надоело, и он зашел со стороны, глянул через прясло. Огород еще не был убран. Там стояла Фрося, широко расставив ноги, как это делают женщины, когда им поминутно приходится наклоняться.
Дядя Коля перемахнул через прясло:
— Здорово, хозяйка!
— Здорово, хозяин! — ответила Фрося, стоя с огурцом в руке. Вместо того чтобы положить огурец в ведро, она положила его обратно на грядку. Положила и, как бы почувствовав, что сделала не то, что надо, переступила с ноги на ногу, зачем-то развязала и снова завязала платок.
— Может, тебе помочь?
— Спасибо, я как-нибудь сама управлюсь, — улыбнулась Фрося, понимая, что этот человек явился сюда вовсе не за тем, чтобы собирать огурцы.
— Слушай, хозяйка, — уже в открытую, без экивоков, продолжал дядя Коля. — Твой квартирант здесь? — Он показал в сторону избы. — Говори прямо, не то будет худо. Приехала милиция, она каждый подпол вывернет наизнанку. Тот беглый, Федька, ведь не просто вор, он убийца, на его совести кровь ни в чем не повинных людей. Он детей сиротами оставил.
— Не знаю я никакого Федьки! — отрезала Фрося и хотела идти, но дядя Коля загородил ей дорогу.
— Вот те раз! Сама же говорила…
— А что я говорила? Ну пришел, переночевал… А почем я знаю, кто он такой? На лбу у него не написано… — Фрося, видимо, пришла в себя, оправилась от первого испуга и громко добавила — Милиция приехала… Ну и пусть ловит, если приехала.
— Не знаешь — не надо, без тебя сладим. Только заруби себе на носу: если при обыске этот… Ерофей Павлович окажется где-нибудь здесь, достанется тебе на орехи.
— А ты не пужай, я уже пуганая, — огрызнулась Фрося и, захватив ведро с огурцами, направилась в избу.
Все эти, как и другие, подробности нам передала после сама Фрося.
Заметив приближающегося геолога (Фрося продолжала считать дядю Колю геологом), она, по охотничьей привычке, больше уже не упускала его из виду. Где бы ни была и что бы ни делала, — обязательно косилась в его сторону.
С огорода на улицу дядя Коля вышел через двор. Рыжая дворняга заметалась, загавкала, однако стоило дяде Коле пригрозить ей, — виновато завиляла хвостом. Поди, мол, разбери, кто здесь свой, а кто чужой.
В это время прибежали мы с Димкой. Наверное, во мне да и в Димке было что-то такое, что насторожило дядю Колю. Он уставился на нас вопросительным взглядом. А мы так запыхались, что в первые секунды не могли произнести слова.
— В бане… Павлик его видел, — наконец отдышался, сказал Димка.
Обстановка круто изменилась. Здесь, значит, Федька, здесь! Мы его ищем вон где, думаем, попер на станцию, а он здесь! И правда, решил переждать суматоху, чтобы после спокойно перебраться с чужим золотом куда ему надо. Ну и хлюст!
— Вот что, ребятки, валяйте за избу, укройтесь там за кустами и сидите. Если Федька рванет в ту сторону, не вздумайте пускаться вдогонку! — торопливо проговорил дядя Коля. Потом он сдвинул брови так, что они сошлись на переносице, и громко скомандовал: — А ну марш! Марш!
— А вы?
— А я загляну в баню… Надо же убедиться, может, он действительно там, подлюка, — все так же громко, желая не то напугать кого-то, не то подбодрить самого себя, сказал дядя Коля.
Мы с Димкой обогнули избу, засели в малиннике и затаились. Здесь кроме малины росла крапива. Я не остерегся и обжег руки. Но сгоряча ничего не почувствовал. Привстав, огляделся. Отсюда хорошо были видны баня, огород и спуск к речке, заросшей по берегам чернолесьем.
Дорожка к бане тянулась между грядками вниз и немного наискосок. По всему огороду вразброс стояли подсолнухи. Они уже отцвели, свесили головы, их затылки светились желтыми пятнами. Возле самой бани стояли березки, еще зеленые. Держа одностволку за плечами, будто она ему была без надобности, дядя Коля спустился по дорожке, с силой застучал кулаком в дверь:
— Выходи, гад!
Из бани никто не отозвался.
— Сиди здесь, а я туда… — сдавленным от волнения голосом проговорил Димка и быстро, по-пластунски, пополз вдоль прясла. Не успел я сообразить, зачем он это делает, как его голова в серой кепчонке мелькнула за малинником.
Читать дальше