Георгий Попов - Первое лето

— Здорово, тетка Ганя! — окликнул Серега шедшую мимо старуху.

Старуха остановилась:

— Доброго здоровьичка! — и косо посмотрела из-под платка.

— Как здесь жизнь-то?

— А ты кто такой, чтобы про жизнь нашу спрашивать?

— Мы геологи, — вмешался в разговор дядя Коля.

— Не знаю я никаких геологов, — насупилась старуха.

Она хотела было идти дальше, но Серега остановил ее:

— Погоди чуток… Ты скажи, где председатель, Павел… Забыл отчество…

— Эк хватился! Павла давно на войну взяли. Теперь у нас баба за председателя, Евдокия… — Старуха поджала сухие губы, повернулась к нам спиной и заковыляла своей дорогой.

Мы посидели, посидели, оглядывая с крыльца забытую богом деревеньку, и отправились к председателю на дом. Но и здесь пришлось ждать да ждать. Наконец, она пришла. Узнав, что мы геологи, — обрадовалась:

— И живите себе здесь. Я вас на постой определю и всяким довольствием обеспечу, запасы есть!

— Нет, Евдокия… Как тебя по батьке-то?

— Андреевна.

— Нет, Евдокия Андреевна, наш полевой сезон уже кончился. Все, что надо, нашли, все открыли и застолбили, теперь на фронт, фашистов бить.

— Так вы на сколько же?

— На денек, на два… — уклончиво ответил Серега.

— Ну, все равно, устраивайтесь хоть у меня, милости прошу. Я не убиралась сегодня, все некогда да недосуг, так что не обессудьте… — Она распахнула покрашенную охрой дверь, шедшую в сени, и пропустила нас вперед.

Изба была добротная, из тех, которые ставятся вот уж и правда на века. Она состояла из кухни и горницы, разделенной на две половины. В кухне печь и полати, в горнице — деревянная кровать с пуховыми перинами чуть не до потолка. В переднем углу — старинные иконы, почти совсем черные, привезенные невесть когда из России. На подоконнике — огурцы-семенники и дозревающие помидоры. Дверь в другую меньшую половину горницы — боковушку — была заперта. Что там, мы не видели.

— Располагайтесь, сейчас я вас покормлю чем-нибудь…

Евдокия Андреевна сбегала в погреб и принесла оттуда две кринки молока, порядочный ломоть сала и ковригу свежего хлеба.

Когда мы распластали ковригу на ломти, вся изба наполнилась ржаным духом. Хлеб был хорошо пропечен и очень вкусен. Мы ели и похваливали.

— Ты вот что скажи нам, товарищ председатель, — приступил к делу дядя Коля. — У вас здесь не появлялся мужик годков тридцати? Федором зовут. Отбился от партии, ищем — как в воду канул… — Золотоискатель выждал немного и добавил: — Чернявый такой, все зубы скалит.

— Нет, не появлялся.

— А может, от тебя, как от председателя, люди скрывают?

Евдокия Андреевна поглядела на гостя долгим испытующим взглядом, сдержанно улыбнулась:

— У нас каждый мужик, как петух на крыше, за версту виден…

— Жаль, жаль, — вздохнул дядя Коля.

У него, кажется, и аппетит пропал. Сколько надежд связывалось с деревней Хвойная, и на тебе!

— Заблудился, не иначе, — заметил Серега.

Хозяйка охотно подхватила:

— Тайга — она любого закружит. Мы в тайге живем и то дальше поскотины ни шагу. А пришлому человеку заблудиться чего проще! Иной ходит-ходит, кружит-кружит, да так и пропадает зазря. Мужики летом поедут сено косить или кедровые шишки добывать, глядь — одни белые косточки лежат. Это значит, пропал человек. Ходил-ходил, выбился из сил и пропал.

— Ну, если Федька пропадет, туда ему и дорога, — зло буркнул дядя Коля и немного погодя продолжал — Федька — беглый, от суда удрал. Выходит, опасный преступник. Он и нас обобрал до нитки, ничего, сволочь, не оставил. Мы думаем, что Федька держит путь к границе или даже за границу. Конечно, распивать чаи по деревням этот бандит вряд ли осмелится. А вот зайти, чтобы раздобыть харчей, сменить одежду и обувь, — может. Последний раз, это было три дня назад, мы видели его на заимке возле ручья.

— Это за Лешачьим болотом, что ль? — спросила Евдокия Андреевна, не скрывая интереса, какой вызвал у нее рассказ дяди Коли.

— Может, и за Лешачьим, откуда я знаю… Но это, заметь, было три дня назад. А где Федька сейчас, можно только гадать. Зашел к вам харчами разжиться или проскочил дальше? Вот вопрос!

— Куда ему проскочить?

— Все же ты осторожненько поговори с бабами, разузнай то да сё. Мы сегодня у тебя переночуем. А ты тем временем и разузнай. Ты здесь власть, с тебя и спрос.

Перед тем как пойти к женщинам, которые в этот день возили хлеб с полей, Евдокия Андреевна попросила дядю Колю и Серегу посмотреть молотилку. Молотить пора, а молотилка, как на грех, забарахлила. Ну хоть ты цепы доставай.