Клара Моисеева - Рыцарь XX века

Прислушиваясь к лепету бедного мальчика, она решила посоветоваться с соседкой. Все, что она узнала, было ей давно известно, только забыто. Дети уже выросли, и с ними не было таких хлопот. Сами лечились от болезней. Соседка напомнила лечение.

Фатима взяла глиняную чашку и пошла к старому богослову с просьбой помочь в беде. Учитель, не долго думая, взял черные чернила и написал на внутренней стороне чашки строку из Корана, которая, по его мнению, была целительной.

— «И исцелит грудь у людей верующих», — прочел он женщине, велел налить немного воды, поболтать, чтобы надпись смылась, и напоить мальчика. — Он очень быстро поправится, — сказал старый богослов.

Все было сделано по правилам, а жар не проходил, мальчик метался, стонал, просил пить. Тогда Фатима решила обратиться к бабке, которая лечит травами. Травы и помогли подняться. Однако прошло еще много дней, прежде чем Абд ар-Рахман смог пойти в Куттаб.

Старушка его кормила, приносила парное молоко, а когда он собрался в деревню бабушки за провизией, она его не пустила.

— Не надо торопиться к бабушке, ты еще слаб, — сказала она и принесла ему немного кунафы — сладкое блюдо из теста, меда, орехов и масла.

Это было праздничное угощение, приготовленное к предстоящему Рамадану — великому посту. Бедняки редко позволяли себе такую роскошь. Абд ар-Рахман еще ни разу не ел кунафы у бабушки. Он был очень благодарен за внимание.

— Почему-то никто не спешит навестить тебя, — сказала как-то Фатима. — Могли бы подумать: не болен ли сын Абдель Малика? Беспечные люди!

Абд ар-Рахману стало стыдно за своих родственников.

— Они уехали в город, — сказал мальчик. — Они не знают, что я болен.

— Не говори неправду. Бабушка никуда не поехала, я знаю, у нее больные ноги. Могла прислать кого-либо из деревни.

«Что-то случилось в доме бабушки», — подумал Абд ар-Рахман.

В прошлый четверг бабушка была так ласкова, а отец даже взял его с собой, когда отправился в соседнюю деревню по делам. Он посадил его впереди себя, и красивая лошадка, словно сделанная из шоколада, понесла их по полям, по берегу Нила. Маленький аль-Хамиси впервые сидел верхом на лошади. И хотя отец придерживал его, ему было приятно цепляться за черную гриву. Домой они возвращались уже в ночной прохладе. На небе сияли звезды и лунный серп казался серебряным. Отец вдруг запел грустную песню любви. Он пел с надрывом, казалось, что звуки исходят из его сердца. Он пел и плакал. Абд ар-Рахман почувствовал, как слезы отца залили его лицо. Ему стало жалко бедного Абдель Малика.

«Почему ты плачешь? Ты болен?»

«Я люблю твою маму, — ответил Абдель Малик. — Я очень люблю твою маму. Я люблю тебя, мой единственный сын!»

«Он любит меня, — подумал сейчас Абд ар-Рахман, — он заботится обо мне. Что-то случилось, не смогли приехать. А Фатима тоже любит меня. Пожалела, вылечила. Она хорошая женщина».

Время тянулось бесконечно долго. Мальчику казалось, что прошли годы с тех пор, как он расстался с матерью. Целых шесть месяцев он с нетерпением ждал, верил — случится чудо: мама встретит его на улице и увезет домой. Маленький аль-Хамиси понимал, что из дома бабушки невозможно будет его увезти. Отец не позволит. Он сильный. Он сердитый. Он редко улыбается и никогда не говорит ласковых слов.

И все же приход матери был неожиданным. Абд ар-Рахман играл с мальчиками, вместе с ними бежал к реке, где должны были утопить «Невесту Нила», сделанную из халвы. В деревне говорили, что в давние времена в Нил бросали живую девушку, самую красивую, чтобы Нил женился на ней и дал ил для урожая. Теперь топили девушку из халвы. Вся деревня готовила халву. Когда набралось столько, что можно было слепить девушку в человеческий рост, тогда и началось священнодействие.

Абд ар-Рахман и мальчики видели, как старейшины деревни понесли носилки с девушкой из халвы, одетой в нарядное платье. За ними шли люди всей деревни, а мальчишки позади. Взрослые не пускали их к носилкам. Боялись, что шалуны умудрятся подпрыгнуть и отщипнуть кусок сладкой халвы. Мальчики пытались растолкать старших, чтобы пробраться к реке. И тут какой-то человек потащил Абд ар-Рахмана назад и шепнул ему на ухо, что на окраине деревни ждет мама.

«Как же так, — подумал Абд ар-Рахман, — мама пришла в деревню бабушки, а здесь отец…» Мальчик бежал с бьющимся сердцем, с тревогой, озираясь, нет ли поблизости отца. Они подошли к двум всадникам, рядом стояла крестьянка в черном платке, она держала под уздцы серого в яблоках коня. Абд ар-Рахман еще не успел спросить, где мама, как к нему бросилась крестьянка. Обнимая его, она шептала ласковые слова. Из-под черного платка на него глядели мамины добрые глаза. И запах маминых духов исходил от ее белых рук.