Клара Моисеева: Рыцарь XX века

Уже за дверью Аиша услышала слова брата, брошенные ей вдогонку:

— Не обязательно быть поэтом. Можно стать адвокатом, банковским служащим, и еще сотни других занятий ждут твоего сына!

Горе Аиши было огромно. Она знала обычаи и традиции деревенских жителей, знала по рассказам брата и других людей. Она понимала, что никакие мольбы не помогут убедить Абдель Малика в том, что сын должен расти у матери. Она знала, что в семь лет мальчика могут забрать, потому что отец мусульманин обязан растить мусульманина. Аиша нашла человека, который согласился за плату время от времени бывать в деревне Абдель Малика и узнавать о судьбе мальчика. Она не смела ему что-либо послать, так как знала, что мальчика могут отправить куда-нибудь далеко и всякая связь будет потеряна.

Соседка Медея, которую потрясло несчастье Аиши, навещала и давала советы несчастной матери. Вместе они продумали план похищения мальчика с переодеванием и участием двух всадников, которые могли бы защитить Аишу в случае перебранки. Аиша приготовила для себя одежду крестьянки, взяла под залог трех коней и условилась с двумя рабочими-садовниками отправиться в деревню, где жил Абдель Малик.

Прошло уже пять месяцев с того дня, как Аиша лишилась сына. Она была уверена, что справедливость восторжествует, она сумеет увезти мальчика. А там видно будет. Может быть, придется покинуть Египет. Она на все согласна. Не для того ли она так усердно училась, чтобы передать свои знания сыну? Ей так повезло в школе. Ее учителем оказался человек, влюбленный в свое дело — старый француз, Пьер Франсуа, который дал знания, открывшие девочке загадочный мир природы. Пьер Франсуа научил своих воспитанниц отличному французскому произношению и привил им любовь к французской литературе. Большой знаток египетских древностей, он с увлечением преподавал своим юным слушательницам историю Древнего Египта. И все это драгоценное накопление Аиша пыталась передать сыну. Но как мало она успела. Если бы ей удалось вернуть домой Абд ар-Рахмана!

А мальчик жил в печали. Он сторонился незнакомых людей, не любил, когда его спрашивали, где его мама. И все же у него появились товарищи. Мальчикам из его группы нравились сказки, которые аль-Хамиси рассказывал им после занятий. Он научил их петь детские песенки, а иногда рассказывал о фараонах. Тогда дети готовы были слушать до поздней ночи.

— Ты своими глазами видел Карнакский храм с колоннами, каких нет на свете? — удивлялись дети.

— На каждой может стоять сто человек, — повторял Абд ар-Рахман, — а их много! — Он радовался тому, что открыл мальчикам неведомое.

Каждый четверг сын Абдель Малика аль-Хамиси приезжал в дом деда за провизией. Как-то бабушка обнаружила, что внук не имеет ладанки. Она страшно огорчилась. Поговорила с дедом. Дед куда-то ходил, долго не возвращался и наконец принес треугольный футлярчик со шнурком. Бабушка взяла у внука маленькую красную шапочку и привязала к ее макушке этот футлярчик.

— Что это, бабушка? Зачем?

— Амулет от сглаза, внучек. Я то и дело слышу похвалы соседей. Нужна защита от зла завистников. Думаешь, легко мне выслушивать глупые речи соседок. Одна сказала мне: «Смотрю на твоего Абд ар-Рахмана и не верю, что это сын Абдель Малика, можно подумать, что он сын султана». Теперь я спокойна за тебя. Знаешь, что написано на амулете? «Ищу защиты для тебя у господа рассвета». Это твой учитель подобрал такую хорошую строку из священной книги.

Абд ар-Рахман задумался, почему мама не повесила ему на шапочку такой амулет? Разве она не любит его? Конечно, любит, только не верит в амулеты. Она как-то сказала: «Терпеть не могу суеверий».

В очередной четверг, собираясь на железнодорожную станцию, чтобы поехать за провизией, аль-Хамиси размечтался: а вдруг он встретит маму на станции. Мама скажет: «Сынок, поедем домой. Довольно тебе мучиться в деревне. Думаешь, я не знаю, как тебе плохо?»

«Мне плохо, — подумал Абд ар-Рахман. — Мне совсем плохо. Почему-то кружится голова и в горле что-то торчит».

Он вскочил и заметался по комнате. Удивился. Не стало сил взять свой мешок и пойти на станцию. Он лег и словно провалился в горячую печь. Мальчик метался, стонал, его долго никто не слышал. Лишь к вечеру, когда Фатима вспомнила, что не видела уходящего с мешком мальчика, она зашла к нему и ахнула. Он был в бреду. Женщина коснулась горячего лба, прислушалась к дыханию больного, задумалась: что делать? Не могла вспомнить заклинание. А мальчик ловил ее руки, целовал и шептал: «Мама! Мамочка!»