Виктор Баныкин - Бедовый мальчишка

Я слышал шуршание камыша, бульканье пенистой воды и мне представился Урал сердитым в ненастную, пасмурную погоду.

Некоторое время струны пели тихо и грустно. Но вот они заговорили явственнее и в их отзвуке почувствовалось смутное недовольство. Бандурист произнес убеждающе:

Снова запели струны и до слушателей донеслись всплески катившихся по Уралу волн.

Пальцы проворно забегали по струнам. Словно в золотые трубы и серебряные литавры заиграли торжественный гимн:

Рядом со мной стояла русоволосая девушки с комсомольским значком на прозрачной батистовой кофточке. Она слушала внимательно, устремив на бандуриста свои светлые большие глаза.

Старик негромко играл на послушной бандуре и повествовал:

Все громче, призывнее звенели струны. И когда приподнятым, по-молодому звенящим глосом он пропел:

над площадью понеслась сильная, радостная музыка.

Старик поставил между ног бандуру и что-то тихо сказал чистенько одетой седой старушке, сидящей рядом с ним. Та улыбнулась, достала из-за спины кошелку, нагнулся к ней.

Люди смотрели на старика и молчали, не двигаясь с места, словно ожидали новой песни.

Вперед протиснулся пожилой коренастый колхозник в новой сатиновой рубахе и хромовых скрипучих сапогах. Громыхнув в кармане мелочью, он извлек из него деньги.

— Держи, дедушка, — проговорил он, шагнув к бандуристу.

Тот проворно убрал руки к животу, к плетеному поясу, нетуго обхватывающему его талию, и вежливо молвил:

— Мы ведь не нищие, не берем. Спасибо.

Колхозник хлопнул ладонями по бедрам и с искренним недоумением спросил:

— Чем же прикажешь отблагодарить тебя?.. Анютка! — позвал он, видимо, что-то надумав, и добродушно, широко улыбнулся. — Беги к возу и возьми у матери курицу. Да, смотри, самую крупную выбери. Живо!

Русоволосая девушка в батистовой кофточке проворно стала выбираться из толпы.

Народ ожил, все заговорили разом, расхваливая бандуриста. Высокая, сухощавая старуха, всхлипывая, рассказывала о своей молоденькой дочке, санитарке красноармейского полка, зарубленной колчаковцами в девятнадцатом году в Сибири.

Я присел на бревно рядом с бандуристом и спросил, откуда он.

— С Украины мы. У меня в Харькове сын работает на заводе, где трактора делают. А другой сынок у Чапаева служил. Его под Уфой убили…

Старуха подала бандуристу эмалированную кружку с молоком и ломоть калача. Завтракая, он говорил:

— Пока лето, мы со старушкой до Архангельска доберемся, дочь у меня там живет, а к осени домой возвратимся. Такой обет я дал: до конца жизни песнями людей развлекать.

Он помолчал и, повернув в мою сторону лицо, просиявшее тихой, доброй улыбкой, ласково промолвил:

— Хороший у нас народ, гражданин товарищ. Песни любит страсть как! Так бы и пел и пел бы все!

Опустился вечер, и в селе стало тихо. В летнюю пору в деревнях редко где зажигают огонь: взрослые ночуют на полевых станах, а детишки да старухи ложатся рано. Лишь в сельсовете да в правлении колхоза ярко светились окна.

Я только что вернулся с поля и, не заходя на квартиру, направился разыскивать скотный двор колхоза. Навстречу шел бойкий вихрастый парнишка. Он вызвался проводить меня до скотного двора.

— А тебе кого там надо? — спросил он, ежеминутно поправляя спадавшие широкие и длинные до пят штаны. — Может, конюха Бузаева?

Я подтвердил, что иду к Бузаеву.

Мальчишка хлопнул в ладоши и весело проговорил:

— Я так и знал! Бузаев-то мне дед! Да! Он у Чапаева служил. Пушками заведовал и сам стрелял. Не веришь?

Паренек строго посмотрел на меня. Я ласково взял его за плечо и сказал:

— Конечно, верю. Давай познакомимся. Как тебя зовут?

Мой новый приятель сразу смягчился и охотно ответил:

— Колькой!

А через минуту он уже задушевно выкладывал мне свои сокровенные мысли:

— Кончу десятилетку — в артиллерийскую школу пойду учиться. На командира выучусь, всеми пушками буду командовать, какие ни есть в армии. Как Чапаев!