Стеван Булайич - Ребята с Вербной реки

Боцина голова склонилась на грудь, и Охотник на Ягуаров оказался в царстве снов, где исполняются любые желания. Ему снились горы пирожных и ручьи малинового сока, среди берегов из вкусной кукурузной каши, желтеющих как песчаные барханы в пустыне Каракум. Наелся Охотник на Ягуаров шоколадных пирожных — целую верхушку горы отъел, вскочил на Мустанга и пустился вскачь по барханам из кукурузной каши. После пирожных он просто презирает, даже во сне, это простое жёлтое кушанье!

Мчится Мустанг словно на крыльях. Молнией несётся верный конь! Оглянулся Боца и видит — исполнилась его давнишняя мечта: и вправду стал крылатым его конь, прямо как Ябучило, конь воеводы Момчила [4] Воевода Мо́мчило — герой сербского народного эпоса. , земли копытом не касается, облетает одним махом весь белый свет!

Прервав эту безумную гонку, откуда-то, словно с неба, раздался выстрел. Боца открыл глаза и понял, что он на земле.

— Крджа сбежал! Держи его! — завопил Пирго и звучно щёлкнул затвором винтовки.

Над горами занималась заря… По крутому склону, вдоль шумящего ручья, бежит цыганка, и её красный платок развевается на ветру. За ней несутся черноногие.

Боца вскочил, покачнулся спросонок и побежал за товарищами. Позади что-то гортанно кричал старый цыган и нестройно орали разбуженные ребятишки.

Черноногие преследовали вора по пятам. Но вот красный платок исчез в густом орешнике, куда юркнул и ручей, чтобы вновь появиться только у самой дороги. Ребята рассыпались цепью и нырнули в это плотное зелёное море.

Они больше не видели друг друга и только перекликались:

— Рако, держись правее!

— Заходи слева, Дойчин!

— Пирго, давай в середину, в середину!

Вспархивали испуганные дрозды. При каждом таком шорохе мальчишки думали, что наконец-то настигли Крджу. Но беглеца не было видно. Только по треску веток и хриплому дыханию они чувствовали, что он где-то недалеко.

И вдруг загремел голос Пирго:

— Сдавайся, если тебе жизнь дорога!

Вместо ответа на такой страшный ультиматум в орешнике послышался ещё более громкий треск и свистящее дыхание беглеца.

Первые лучи солнца осветили кустарник, заблестели на покрытых росой листьях и, как жёлтое лезвие, рассекли дорогу. В этот момент, далеко у поворота, показались три милиционера. За ними бежал Циго и кричал:

— Ребята-а-а! Где вы? Тут милиция!

От радости Пирго выпалил из винтовки. Мича завопил:

— Сюда! Он здесь, в орешнике!

Милиционеры свернули с дороги в кустарник. С другой стороны заходил ребячий отряд. Не прошло и пяти минут, как недалеко от Мичи замелькал красный платок беглеца. Он пытался свернуть налево, к ручью, но налетел прямо на командира патруля, остановился, схватился руками за голову и запричитал:

— Ох, горе мне, несчастная я, несчастная! Ох, Крджа, разрази тебя господь! Теперь меня на виселицу, а ребятишки сиротами останутся!

Черноногие в изумлении остановились. Перед ними стояла цыганка Тимка и причитала так, что сердце разрывалось.

— Я по воду пошла, а они за мною… Бах-бах… Из ружья палят, точно я заяц или зверь какой! — завыла цыганка и схватила милиционера за рукав: — Спасай, брат командир!

— Да что тут происходит? — спросил командир.

— Провёл нас Крджа! — едва сумел произнести Мича. — Пока мы за цыганкой гонялись, он убежал в другую сторону.

— А он был с цыганами?

— Был, это точно.

— Ну, тогда не уйдёт, — сказал командир и обернулся к одному из милиционеров: — Си́ма, давай скорей в машину! Сообщи в ближайшее отделение, чтобы блокировали все выходы из гор. Сообщи, что вор переоделся цыганкой. И живей возвращайся назад. Надо будет обыскать все сёла на горе.

— Слушаюсь!

Через полчаса «джип» взбирался в гору. В нём сидели два милиционера и Циго. Третий милиционер присоединился к ребятам. Испуганный старый цыган показал им, куда побежал Крджа. В уверенности, что они, наконец, захватят Крджу, ребята шли упорным шагом охотников, преследующих зверя, и чем ближе они подходили к сёлам, тем энергичнее становился их шаг. Впрочем, была тут и причина поважнее: сумка милиционера Симы, ещё утром доверху набитая продовольствием, теперь была пуста. Её содержимое переселилось в желудки изголодавшихся черноногих.

— Я чувствую, как во мне прибавляются новые калории, — говорил Пирго, дожёвывая на ходу здоровый кусище хлеба с салом.