Владислав Крапивин: Колыбельная для брата. Повесть

- Ты считаешь, что только вам позволено лазить по чужим карманам? - в упор спросила Ева Петровна.

Кирилл сжал зубы. Сперва захотелось завопить от бешенства. А потом по привычке защекотало в горле. «Зеленый павиан Джимми, - торопливо подумал Кирилл. - Где ты, миленький? Помоги».

В это время Валерка Самойлов громко сказал:

- Да ничего он не брал. И мы не брали! Зачем зря-то…

- Про вас я пока не говорю. Сейчас разговор о Векшине. Кстати, залезть в карман можно незаметно…

Кирилл мысленно улыбнулся зеленому павиану: «Спасибо, что помог». Еще сипловато, но уже твердо он сказал:

- Я, пожалуй, сяду. Не обязательно стоять, чтобы слушать оскорбления.

- Сядь, - скучным голосом ответила Ева Петровна. - Школьные правила не для тебя. Но сидя или стоя, а отвечать за свои дела придется.

Кирилл сел и стал смотреть в окно.

- Он сидит, а мы стоим, - высказался в пространство Серега Коробов.

- Что ж, садитесь и вы… Позор! Были гордостью школы, лучший тимуровский отряд, правофланговый! Должны помогать людям, а вы… Девушка первый раз пришла на практику, и сразу ей такой сюрприз! Вы знаете, что такое для студентки стипендия? Она должна целый месяц жить на эти сорок рублей!.. Если бы вы видели, как она плакала в учительской…

«А правда, неужели нашелся такой гад и украл? - подумал Кирилл. - А может быть, сама потеряла?»

Он хотел уже высказать эту мысль, но сдержался. Получится, будто он оправдывается.

И вдруг заговорил маленький Кубышкин:

- А Сан Викентич как успел узнать, что кошелек украли? Он же внизу дежурил, а не в учительской.

В классе опять на всякий случай засмеялись.

- Он ничего и не знал! - сердито разъяснила Ева Петровна. - Он просто задержал нарушителей, которые были там, где им не положено быть. И оказалось, что не зря. Через несколько минут стало известно про кошелек.

- Если не знал, зачем полез с обыском? - хмуро спросил Кирилл.

- Не полез, а попросил показать карманы. Потому что были уже грустные случаи, когда пропадали деньги и вещи. И никто не может терпеть, чтобы этот позор продолжался!

- Пусть отдаст портфель, - упрямо сказал Кирилл. - Никто не имеет права отбирать чужие вещи.

- Я и не отбирала. Разбирайся с Александром Викентьевичем. Найди после собрания и разговаривай.

- Он отобрал, а я должен за ним ходить?

Ева Петровна утомленно села за стол.

- Это старый трюк, - печально сказала она. - За наглым поведением прятать свою вину.

«Вину…» - повторил про себя Кирилл. И до него наконец дошло. Дошло полностью, что все это всерьез. Абсолютно всерьез.

Он взялся за парту, встать хотел, но не встал, а только в упор глянул на Еву Петровну:

- Значит, вы в самом деле думаете, что я вор?

Она отвела глаза. Но сказала:

- Ты сам заставляешь думать так. Твое поведение… Существует логика. Понимаешь, ло-ги-ка. Законы здравых рас-суждений. Суди сам: кроме вас, там никого не было. Карманы показывать ты не стал. Значит, испугался?

- Не испугался, а противно.

- Ах, противно… Другие могут, а у тебя тонкое воспитание.

В классе опять кто-то захихикал. Но Валерка Самойлов сказал:

- Я бы тоже не дал, но растерялся.

- Помолчи!

- Пусть отдадут портфель, - бесцветным голосом повторил Кирилл.

- Ты как попугай! Я сказала: объясняйся с Александром Викентьевичем. Без объяснений он все равно не пустит тебя на свои уроки.

- Пусть, - сказал Кирилл. Александр Викентьевич преподавал семиклассникам черчение, которое Кирилл всем сердцем невзлюбил с первого дня.

- Не имеет права не пускать, - сказал Климов. - У нас всеобуч.

- Права-то вы знаете, а вот обязанности…

И Ева Петровна принялась подробно объяснять про обязанности школьников, которые неразрывно связаны с правами. Получалось, что обязанностей две: хорошо учиться и беспрекословно слушаться старших. Права были те же самые: учиться и слушаться.

У Евы Петровны было худое лицо, морщинистое, но не старое. На лице странным образом смешивались утомленная разочарованность и энергия. Так было всегда. Ева Петровна словно давала понять: «Я знаю, как мало меня ценят, как неблагодарны дети, но свой долг я буду выполнять до конца, изо всех сил и без жалоб». И она выполняла. Классным руководителем она стала, когда ребята были пятиклассниками. До этого, в четвертом классе, сменилось три руководителя. Тринадцать мальчишек и двадцать четыре девчонки представляли собой, по словам завуча Нины Васильевны, «развинченную толпу». Ева Петровна заявила, что не потерпит анархии, и если уж она берется за дело, то создаст из этой толпы здоровый пионерский коллектив.