Диана Джонс: Детская библиотека. Том 88

— Жвачка? У меня в доме?! — воскликнул дядя Бернард.

— Какая вопиющая мерзость! — воскликнула тетя Дот.

Астрид с кузеном Рональдом тоже присоединились к травле. Миссис Терск, как воплощенное Торжество Добродетели, шваркнула на стол перед Дэвидом тарелку с застывшим и холодным шоколадным пудингом. Дэвид ухитрился отъесть немножко — пудинг был такой же жирный и коричневый, как и весь ужин. Скандал не утихал. Все четверо родственников наперебой рассказывали Дэвиду, какой он гадкий, а миссис Терск поглядывала на него свысока. Дэвид с мстительной горечью решил, что непременно скажет миссис Терск, как скверно она готовит, даже если это будет последнее, что он сделает в своей жизни.

Кончилось тем, что Дэвида отправили в кровать. К этому времени он был только рад уйти.

Следующий день выдался жарким и солнечным. Встав с постели, Дэвид решил, что после завтрака пойдет на стадион в трех милях [3] Почти пять километров. отсюда. Там наверняка найдутся ребята, которые играют в крикет, и, если немного пошататься вокруг площадки, подавая улетевшие мячи, его, скорее всего, примут в игру. Он уже наполовину оделся, когда явилась миссис Терск. Она принесла охапку одежды.

— Тетя Дот велела для тебя разыскать, — сообщила она. — Твой кузен Рональд теперь сделался слишком дороден, и эти вещи ему малы. Брюки будут тебе почти как раз, только в поясе великоваты. Но ты ведь можешь носить их с ремнем.

Дэвид с ужасом уставился на тряпки, которые миссис Терск свалила на кровать.

— Да, наверно… — пробормотал он, про себя решив, что скорее умрет, чем наденет обноски кузена Рональда.

— И не вздумай говорить, что не станешь это носить! — добавила миссис Терск. — А то знаю я тебя. Можешь ты в кои-то веки сделать то, о чем тетя просит, а?

— Хорошо, хорошо, — кивнул Дэвид.

— Вот то-то же! А не то все дяде расскажу! «Хорошо, хорошо…» — проворчала миссис Терск и повернулась, чтобы уйти.

Дэвид уже понял, что обречен носить эти тряпки, и с горя разозлился.

— А готовите вы — плохо! — сказал он в спину миссис Терск.

— Что-о? — осведомилась она, стремительно развернувшись.

— Плохо вы готовите! Просто ужасно! Никогда еще не пробовал такой ужасной еды, — заявил Дэвид.

Квадратное лицо миссис Терск сделалось сизым. Она не сказала ни слова и, уходя, громко хлопнула дверью. Дэвид расхохотался.

Смеяться он перестал, когда увидел себя в одежде кузена Рональда, — хотя опасался, что другие люди просто помрут со смеху, когда это увидят. Брюки были ему чересчур велики, сколько ни подпоясывай их ремнем, а мешковатый бежевый свитер топырился над ними балетной пачкой. Кузен Рональд почти всю жизнь был «дороден», как это называла миссис Терск. Дэвид посмотрел на себя в зеркало — и побагровел. Единственное утешение — это что широкие штаны были ему ничуть не длинны: приятно было думать, что он вдруг сделался ростом с кузена Рональда, а с возрастом станет куда выше. Но все остальное выглядело так чудовищно, что Дэвид понял: о стадионе придется забыть. Нельзя показываться на люди в таком виде.

Ему сделалось так стыдно за свой внешний вид, что он стрелой метнулся в столовую, прежде чем кто-нибудь встанет, и поскорей, пока Астрид или кто-нибудь еще не застал его и не принялся над ним насмехаться, вытряхнул из подставки для тостов все тосты прямо на скатерть. Он намазал их все маслом и половину еще и — джемом. Довольно много масла и джема попало на скатерть, потому что Дэвид очень торопился. Он сложил бутерброды стопочкой, чтобы удобнее было нести, схватил с буфета радиоприемник — хоть какое-то развлечение — и удрал через боковую дверь на другой конец сада, где его было не видно. Там возвышалась зеленая изгородь. За изгородью была вонючая компостная куча — на ней росли кабачки с завязями и торчала лопата — и полоска каменистой земли, где кузен Рональд все собирался устроить навес и поставить под ним верстак. А дальше — высокая кирпичная стена, за которой сад кончался.

Там Дэвид и уселся, прислонившись спиной к компостной куче и пристроив приемник среди кабачков. Утро он провел так, как большинство людей предпочли бы его не проводить. На солнце сделалось очень жарко, и Дэвид смог наконец стянуть с себя на пару часов бежевый свитер в виде балетной пачки. Однако в полоске каменистой земли не было решительно ничего интересного. Дэвид насчитал сорок две птички и прослушал утреннюю церковную службу, обзор новых записей, концерт и кого-то, кто пообещал рассказать о спортивных новостях во второй половине дня. Тут прозвонил гонг, и пришлось бежать в столовую и ставить приемник на место, чтобы кузен Рональд мог узнать новости за обедом.