Герман Матвеев: Новый директор

— А вы взамен отправили из школы самых лучших? — с усмешкой спросил Константин Семенович.

— Ну, может быть, и не самых лучших, но это всё-таки девочки. От них нельзя ждать таких вот сюрпризов.

— Значит, вы считаете, что плохие девочки лучше плохих мальчиков?

— Конечно!

— Думаю, что вы ошибаетесь.

— Да? У вас есть основание так думать?

— Есть. Мне пришлось работать в женской школе, и я убежден, что с девочками работать трудней. Мальчики проще, откровенней, прямолинейней…

Завязавшийся разговор не удалось закончить. В кабинет вошла воспитательница восьмого «в» класса:

— Марина Федотовна, вы меня звали?

— Да. Вот товарищ из милиции интересуется Чумаченко и его компанией. Что они могли натворить?

— Всё что угодно! — поджав губы, сказала учительница.

— Они в школе?

— Нет. Они больны и не являются на занятия уже третий день.

— Третий? А не пятый? — удивился Константин Семенович.

Клавдия Васильевна всем корпусом повернулась к работнику милиции и посмотрела на него так, как, вероятно, смотрела на учеников, когда те начинали говорить без ее разрешения.

— Я как будто достаточно ясно сказала.

— А почему вы думаете, что они больны?

— Потому что я руковожу этим классом.

— Та-ак! — протянул Константин Семенович, и в глазах его блеснул насмешливый огонек. — Я знаю, что на собраниях, на педсоветах вы часто говорите о своей ответственности. Говорите, что государство доверило вам лучшее, что есть в стране, — детей, будущих строителей нового общества…

— А разве это не так? — спросила директор.

— Так. Но, к сожалению, нередко безответственным людям доверяют такое ответственное дело.

Константин Семенович сказал это спокойно, и в тоне его были грустные нотки, но у Клавдии Васильевны по лицу пошли красные пятна.

— Если вы пришли сюда только затем, чтобы делать такие вот Оскорбительные заявления, уважаемый товарищ… — набрав воздуха в легкие и отчеканивая каждое слово, начала она.

— Не надо сердиться, — попросил Константин Семенович. — Я имею в виду не вас… или, вернее, не только вас. По собственному опыту знаю, что детская преступность существует. А кто должен за это нести ответственность? Может быть, вы назовете фамилию?

— Ну, знаете ли, товарищ… Вы член партии? — неожиданно спросила Марина Федотовна.

— Вас интересует партийный билет или мои убеждения? — улыбнулся Константин Семенович.

Вопрос озадачил женщин. Переглянувшись, они одновременно пожали плечами, и этот молчаливый жест, как и выражение их лиц, ясно говорили, что они поняли друг Друга.

— Что же вы от нас хотите? — вместо ответа спросила директор.

— Во-первых, я должен довести до вашего сведения, что мальчики не больны, — всё так же спокойно продолжал Константин Семенович. — На занятия они не приходят пятый день, а не третий, потому что арестованы за ограбление магазина. Следствие закончено. Дело передается в прокуратуру, и в ближайшее время будет назначен суд.

Известие произвело на женщин крайне неприятное впечатление.

— Боже мой!.. Кто бы мог подумать! И как это не вовремя… — тихо, почти шепотом проговорила директор и, повернув голову к учительнице, спросила: — Что мы теперь скажем Борису Михайловичу?

— Думаю, сейчас вы согласитесь со мной, что настоящая ответственность и трескучие, громкие слова о ней — разные вещи, — продолжал Константин Семенович. — Ну, а кто виноват в том, что ваши мальчики пошли грабить магазин?

— Нет, нет, нет! — испуганно запротестовала директор. — Это не наши мальчики! Семь лет они учились в другой школе.

— В другой, но всё-таки в школе. Вы напрасно встревожились. В уголовном кодексе нет статьи, на основании которой можно привлечь к ответственности воспитателя, — насмешливо успокоил ее Константин Семенович.

Клавдия Васильевна сидела молча, поджав губы, и даже не прислушивалась к разговору. Сообщение следователя, по-видимому, начинало нравиться ей. Если в первый момент она испугалась, то сейчас, поразмыслив, поняла, что одним разом избавилась от четверых самых трудных, самых беспокойных, недисциплинированных учеников, которых ненавидела всей душой.

— Скажите, пожалуйста, вот вы упомянули имя Бориса Михайловича, кто это? — спросил Константин Семенович.

— Заведующий роно, — со вздохом ответила директор. — Он работает недавно, около года, и сами понимаете, как будет реагировать, пока не свыкнется…

— А как его фамилия?

— Замятин.

— Да что вы говорите! Приятная неожиданность, — обрадовался Константин Семенович и, видя, что директор удивленно подняла брови, пояснил: — Я знал его раньше. Мы вместе учились в институте. Если, конечно, это не однофамилец.