Герман Матвеев: Новый директор

Получив материалы, Константин Семенович вызвал на допрос подростков — сначала поодиночке, затем всех вместе — и в первый же день, как говорят в угрозыске, «вышел на группу».

Во главе группы стоял ее организатор, восемнадцатилетний юноша, воспитанник колонии, по прозвищу Гошка Блин. Остальным членам группы было от пятнадцати до семнадцати лет, и все они учились: трое, в ремесленном училище, четверо в средней школе. У всех были клички: Огрызок, Пуля, Партизан, Зануда, Султан, Грыжа, Карапуз.

Через четыре дня следствие было закончено, но личность главного организатора «дела» установить не удалось. Непосредственного участия в краже он не принимал, и никто из подростков не знал ни адреса, ни настоящей его фамилии.

Прежде чем передать дело прокурору, Горюнов отправился в школу, где учились четверо обвиняемых.

Здание школы заканчивало улицу. Дальше шел пустырь, заваленный всяким строительным мусором, отходами производства расположенного поблизости завода.

— Солидно строили в старину! — вслух проговорил Константин Семенович, любуясь строгими линиями большого трехэтажного здания.

Школа имела со стороны фасада два входа по бокам и один посредине.

В вестибюле, куда он вошел, висел ярко раскрашенный большой плакат. Издали бросалось в глаза: «Внимание! Все на диспут! Моральный облик молодого советского человека».

Константин Семенович направился к плакату, но голос уборщицы остановил его:

— Вам куда, гражданин?

Оглянувшись, он не сразу ее нашел. На скамейках, поставленных вдоль стены, сидели женщины различного возраста, держа в руках пальто, галоши, шапки. Это были родители, бабушки, няни, поджидавшие своих питомцев.

Говорившая оказалась в раздевалке за массивной железной сеткой, почти решеткой.

— Я бы хотел повидать директора, — сказал Константин Семенович.

— А вы откуда?

— Я работник милиции.

— Пройдите вон в ту дверь по коридору, до канцелярии. Там и будет кабинет Марины Федотовны, — пояснила уборщица, с любопытством глядя на посетителя. — А раздеться можете здесь…

Директором школы была полная, невысокого роста, немолодая женщина в темно-синем костюме. Строгий взгляд чуть выпуклых глаз встретил Константина Семеновича нельзя сказать чтобы очень приветливо.

— Видел я сейчас вашу афишу, — начал Константин Семенович, усаживаясь в кресло. — И был даже несколько удивлен…

— Чем? — сухо спросила директор.

— Вашей оперативностью. Быстро реагировать на события — очень важно.

— О какой афише вы говорите? Моральный облик? Это мероприятие было у нас запланировано в начале года, но всё откладывалось.

— Ах, вот оно что… Извините. Значит, я ошибся.

— Вы пришли по поводу сына, дочери или по служебному делу? Секретарь мне сказала, что вы из милиции…

— Да. Я работаю в милиции, — подтвердил Константин Семенович, протягивая темно-красную книжечку.

Марина Федотовна внимательно прочитала служебное удостоверение и вернула его назад. Щеки ее слегка порозовели, а в глазах появилось беспокойство:

— Слушаю вас.

— Я хотел бы получить характеристику четырех ваших учеников восьмого «в» класса. И вообще поговорить… об их моральном облике.

— А что случилось? — с испугом спросила директор. — Надеюсь, ничего такого… компрометирующего школу?

Константин Семенович понял причину испуга. Директора не очень-то любят, когда «выносится сор из избы», и часто готовы оставить без последствий серьезные проступки учеников, лишь бы о них не узнали в вышестоящих организациях. Сейчас директор беспокоилась даже не за школу, а за себя. Это было видно по выражению глаз, по мгновенно появившемуся румянцу и, наконец, по тону вопросов.

— Что они натворили? — снова спросила Марина Федотовна.

— Об этом я сообщу вам несколько позднее, — сказал Константин Семенович, прислушиваясь к звонку. — Сейчас перемена. Можно попросить сюда для разговора Клавдию Васильевну?

— Вы даже знаете имя классной руководительницы? — с кривой улыбкой проговорила директор. — Подождите минутку.

Она вышла в канцелярию и, отдав распоряжение, вернулась назад.

— Какие ученики вас интересуют? — спросила она.

Константин Семенович достал записную книжку и, хотя знал имена воров наизусть, заглянул в нее.

— Олег Миловидов, Александр Савельев, Иван Баталов и Николай Чумаченко, — перечислил он.

— Ах, эти! — с облегчением произнесла директор. — Тяжелое наследство! Мы их получили из мужской школы, и вот всё время мучаемся. Наша школа раньше была женской, — пояснила она, — а когда произошло слияние, нам прислали самых отпетых.