Тамара Лихоталь - Здравствуй, сосед!

С тем и уснул Вишена. На другой день он томился в школе. Думал: «Может, отец уже воротился. Что ему на торгу делать, если он всё быстро продал?»

— У меня будут сапожки получше, чем у Бориса, — похвастал он Васильку. — В школу в них завтра приду, вот увидишь!

Отца дома не было. Но Вишена не огорчался. Решил: отец, на радостях, наверное, пошёл покупать кожи на новые сапоги.

Вишена наскоро похлебал щей и побежал на улицу играть с ребятами.

По улице Добрыни с некоторых пор ни пройти ни проехать. Привезли и свалили брёвна. Наверное, кто-нибудь собрался строить новый дом. Вот и плотники работают. И дядя Викула среди них. Вишена не заметил его, когда шёл из школы. Зато теперь подбежал, поздоровался.

— Здравствуй, племяш, здравствуй! — весело отвечал дядя Викула, постукивая топором по бревну.

Смотрит Вишена и никак не поймёт, что дядя Викула делает. Плотники обтесали стволы, но вместо того, чтобы ставить, как положено сруб, взяли очищенное, обтёсанное бревно да и раскололи его по всей длине на две половины. Лежит такая половина бревна срезом вверх на земле, а дядя Викула, сидя на ней верхом, долбит вдоль бревна глубокую канавку. С одного конца, где древесный ствол потолще, канавка пошире, с другого, где ствол потоньше, и канавка уже. Другой плотник делает то же самое. Прорубили канавки, а потом сложили обе половинки вместе. Получилась большая деревянная труба.

Вишена позабыл даже, что хотел зайти за кем-нибудь из ребят. Стоит и смотрит, что дальше будет делать дядя Викула с этой чудно́й трубой. Оглянулся и ещё больше удивился: раньше ему показалось, что у забора свалены обыкновенные брёвна, а это, оказывается, тоже такие трубы. Одна, другая, третья… Дядя Викула и его напарник взяли свою трубу и стали прилаживать её к той, что лежала готовая. Да так хитро: одну трубу острым концом вставили в широкое отверстие другой. А ту, другую, таким же образом в третью…

— Добро! — сказал дядя Викула, распрямляя спину, и весело подмигнул Вишене. — Ну вот, племяш, скоро вёдра из колодца таскать будет не надобно. Вода сама потечёт.

— Какая вода? Откуда потечёт? — не понял Вишена.

— По этому жёлобу, — показал дядя Викула на деревянные трубы, — от самого Волхова. Будет на вашей улице водопровод не хуже, чем на Ярославовом дворище.

На Ярославовом дворище Вишена не раз бывал. Так называется площадь на Торговой стороне, где когда-то стоял дворец князя Ярослава Мудрого. Но никакого водопровода Вишена там не видел.

— Так он же не сверху проложен, а в земле, под настилом, чтобы в нём зимой вода не замерзала, — пояснил дядя Викула. Врубил топор в бревно и крикнул своим плотникам: — Солнце на покой уходит! И нам пора!

Вишена побежал к двору боярина Ратибора, заглянул в ворота: может, увидит Глеба. Но Глеба не было. А вот Борис играл во дворе со своим братишкой Демидом. Вишена свистнул. Борис оглянулся на окна терема — не видит ли мать — и махнул Вишене рукой: сейчас, мол, постараюсь выйти. Мать Бориса, боярыня Гордята, не любит, когда сын играет с соседскими ребятами. Вишена не стал дожидаться Бориса у ворот. Решил пока сбегать за Алёной.

На крылечке Алёниного дома сидел уже вернувшийся из своей кузни Фома, рядом с ним дядя Викула и горшечник Данила. Здесь же стоял Ждан и ещё кое-кто из соседей. Они часто собирались по вечерам в маленьком дворике кузнеца потолковать о разных делах, о новостях. Известно, корабельщики и кузнецы всегда знают, что делается на белом свете. Корабельщик ходит на ладье в дальние края. А кузнец хоть и стоит весь день у наковальни, зато вокруг него с утра до вечера толпится народ. Кому меч нужен, кому — серп, или топор, или иной какой инструмент. Кузнец постукивает молотком, а сам слушает, что люди говорят, на ус мотает.

Алёниного отца Фому уважают на улице Добрыни. Посоветоваться к нему приходят или просто просят: «Расскажи, Фома, что от людей слыхал». Вот и в этот раз все внимательно слушали, что говорил Фома. Вишена тоже прислушался.

— На Рюриковом городище про поход толкуют…

«Рюриково городище, как и Зверин монастырь, находится за городским валом, только в другой стороне. Там стоит княжеский дворец», — вспомнил Вишена. Его хорошо видно, когда плывёшь по Волхову на Перынь. Отец Илларион недавно читал им «Повесть временных лет» — так назвал учёный монах Нестор свою летопись, записки, в которых рассказывается о самых важных событиях, происходивших в каждом году. Написал Нестор и о том, какие племена жили на Руси, и с какими они воевали врагами, и кто первый стал княжить в стольном Киеве и у них в Новгороде. Там и про этого Рюрика было написано.