Василь Хомченко - Боевая тревога

С такими мыслями капитан-лейтенант и пришел на причал. Сторожевой корабль был готов к выходу в море – уже гудели запущенные двигатели. Он вызвал штурмана Зосимова и спросил о прогнозе синоптиков.

– Все в норме, – весело доложил лейтенант. – Ветер три-четыре балла. Возможны осадки.

Круглое лицо его светилось, радостью. Чистые, зеленоватые, как морская вода, глаза глядели с веселым доверием и готовностью– исполнить все, что бы ему ни приказали. Объяви Адамец вот сию минуту сутки ареста, Зосимов, казалось, щелкнул бы каблуками и с радостью повторил: «Есть одни сутки ареста!» Этой своей легкостью и странным весельем лейтенант Зосимов многих, кто впервые с ним сталкивался, настораживал, его считали легкомысленным, беззаботным человеком. Такое же сложилось впечатление и у Адамца, когда месяц назад Зосимов прибыл служить на корабль. Но пригляделся и быстро понял: Зосимов просто слишком молод, жизнелюб и, как все молодые, уверен в своей силе, считает, что у человека не может быть непреодолимых трудностей и неприятностей.

– Говорят, и тумана не будет, – с той же улыбкой добавил Зосимов.

Засмеялся и Адамец. «Елочки согнулись», – вспомнил он рыбачьи «барометры». Три-четыре балла без тумана – это очень хорошо, значив, ночь будет спокойная. И он приказал отдать швартовы.

Солнце опустилось за сопку. Ее вершина вспыхнула короной. Красноватое мерцание от этой солнечной короны падало и на воду у причала, где резвые волны мягко шуршали о корабельный борт.

В открытом море вздохи ветра были сильнее, чаще бежали волны, но невысокие, без вспененных гребней. Из воды поднималась луна, полная, багровая. Адамец вглядывался с мостика в ровный, чистый, словно прочерченный ровной линией горизонт. Как всегда, хотелось, чтобы ночь была спокойная, горизонт чистый и не было бы шторма. За три года морской пограничной службы свой участок он так изучил, что мог обойти его на корабле с закрытыми глазами. Вот справа – Острый мыс, вот приближается Базальтовый остров. Дальше будет Медвежья бухта, где они несколько раз прятались от шторма. Адамец знал, что эти места – самые соблазнительные для чужестранных браконьеров. Только месяц назад он задержал здесь чужой мотобот, полный рыбы.

Капитан-лейтенант радовался таким лунным бестуманным ночам и звездному веселому небу. С моря сквозь вечернюю негустую тьму он видел цепочки огней поселка, где его дом и в котором сын, пятиклассник Витя, учит уроки. А может, и не учит, может, во дворе гоняет мяч. Адамец поднял бинокль и среди созвездия огоньков, двумя крыльями охватывающих сопку, нашел и огоньки своего дома, свои окна…

Пока все шло хорошо. Спокойно плескалось за бортом море, на воде слева мигали расстеленные луной серебряные дорожки, горизонт был чист, и радиометрист не подавал тревожных сигналов.

Началось все с радиограммы дежурного по заставе: «Имеется штормовое предупреждение. Держитесь поближе к берегу».

– Штурман, – сказал Адамец, – я об этом шторме еще на берегу слышал.

– От рыбаков? И мне они говорили. Жучки-плавунчики ползли… Вот народ, а? – засмеялся Зосимов. – Все знает.

Штормы бывают разные и по силе и по своему норову. Одни начинаются исподволь, постепенно набирая силу и как бы предупреждая всех, кто в море: берегись! Это штормы с честными правилами. Отваживаешься с ними вступать в поединок – давай, боишься– уходи с моря. А есть штормы, такие случаются чаще, возникающие внезапно. Море взрывается почти мгновенно и со всей силы набрасывается на того, кто не успел спрятаться. Адамец подумал, что их может захватить такой шторм, и отдал команду повернуть ближе к берегу.

И луна, до этого такая яркая на звездном небе, тут же потухла, затянулась тучами, которые наползали с востока, становясь все плотнее, стирали звезды, и теперь вместо лунных дорожек на воде белела пена.

Когда до берега оставалось не более мили, радиометрист доложил:

– Нашел цель!

Цель – это чужой корабль в нашей пограничной зоне.

Адамец скомандовал:

– Право на борт!

Пошли обратно, против ветра и волн, набравших силу. От их ударов корабль вздрагивал. Приближался Базальтовый остров. Где-то там– и находится цель, из-за которой возвращались из бухты. Шли, часто меняя направление, вглядывались в темноту, уши локатора настороженно ловили все подозрительное и лишнее.

Вдруг короткое и тревожное, как удар:

– Шхуна!

Справа качалась рыболовная шхуна, черная, точно обугленная головешка, без единого огонька или хотя бы светлого пятна.