Любовь Воронкова - Волшебный берег

— Тогда мы поспим немножко… — сонным голосом отозвались куропатки, — поспим немного…

— Поспите до утра, — сказала бабушка Марфа. — Спите спокойно — я здесь, близко.

Куропатки снова юркнули в свои снежные гнёздышки и заснули.

Аринка схватила бабушку Марфу за рукав:

— Бабушка Марфа, но они же замёрзнут! Снег-то ведь холодный!

— Снег холодный, а Мороз — морозный. В снегу озябнут, а на морозе замёрзнут. А чтобы этим куропаткам завтра от Мороза не пропасть, оставим им немного корму!

Она достала из своего мешка пригоршни две зерна и рассыпала по всей поляне.

А Лёня смотрел на свою бабушку и думал:

— И как это она всё знает? Вот бы мне так!

Лёня заметил, что за большой орешиной опять мерцает белая борода, опять сверкают синие ледяные глаза.

— А я ещё кое-что придумал! Хе-хе!.. — послышался хриплый голос.

И тут за орешником прошумела метель и рассыпалась искрами.

— Что же это он ещё сделал? — задумалась бабушка Марфа. — Уж верно кто-нибудь из-за его придумок горюет… Эй, отзовись, кого Старый обидел?

— Меня! — отозвался сверху негромкий голосок.

И тут все увидели Белку.

Она печально сидела на сосновой ветке и глядела вниз на бабушку Марфу.

Лёня, а за ним и Аринка подбежали к сосне, на которой сидела Белка.

— Может, он ей лапы отморозил? — сказала Аринка.

— Нет, она просто есть хочет, — сказал Лёня. — Видишь, пригорюнилась.

— По-твоему, только и горе, когда есть хочешь. Знаю я тебя.

— Да, уж конечно, это хуже всего, — сказал Лёня, — если есть хочешь, а есть нечего. Попробуй останься без обеда, узнаешь тогда.

— У, подумаешь, сколько раз оставалась. Как начнём играть, я и забуду про обед!

— Про обед забудешь, да потом поужинаешь так, что и за ужин и за обед! А если не пообедать и ужина нет, тогда что?

На это Аринка промолчала. Она подумала, что, пожалуй, и правда это очень плохо.

— Ну, что же он сделал, этот косматый, а? — спросила бабушка Марфа у Белки.

Белка спустилась пониже, уселась прямо над бабушкиной головой.

— Я всю осень запасала еду на зиму, — сказала она. — Сушила грибы, нанизывала их на ветки. Собирала орехи в дупло. А он взял да и обломал все ветки с грибами, а потом засыпал их снегом и сверху приморозил. И так запрятал, что я даже не знаю, где их искать.

— Вот старый лиходей! — сказала бабушка Марфа. — Ну, орехи-то целы?

— Нет, — ответила Белка, он закидал дупло снегом и снег приморозил. Я сама оттуда еле выбралась.

— Белочка! — сказала Аринка. — Ой, а как же ты теперь будешь жить?

— Не знаю, — ответила Белка и опять пригорюнилась.

— А у нас же орехи есть, — закричал Лёня, — полны карманы!

— Вот и выкладывайте их! — сказала бабушка Марфа. — Самое главное сейчас, чтобы еда была. А дупло найдётся.

— Дупло найдётся! Дупло найдётся! — обрадовалась Белка и прыгнула прямо Лёне на плечо. — Были бы орехи!..

— А я-то про них совсем забыла! — спохватилась Аринка. — У меня ведь тоже орехов полон карман.

— Хорошо, что забыла, — сказал Лёня, а то бы всё сгрызла потихоньку.

Лёня выложил орехи на широкий пень.

— Вот они, орешки!

— Вот они, орешки! — повторила Аринка и тоже начала выкладывать свои орехи.

Белка даже хвост распушила от радости.

— Ой, сколько орехов! Ещё больше, чем было!

— Грызи, не ленись, — сказала бабушка Марфа, — и с голодными поделись.

— Поделюсь, бабушка Марфа, — ответила Белка, — обязательно поделюсь. А дупло тут есть недалеко, на старой берёзе.

Белка набила за щеку орехов и за другую щёку набила. И взвилась кверху по густым сосновым веткам.

— Ну, вот и хорошо, — сказала бабушка Марфа, а потом крикнула куда-то в морозную чащу: — Что, Старый? Придумал?

И пошла дальше, в лес. Аринка ухватилась за Лёнин рукав.

— Я боюсь, — прошептала она.

— А чего бояться? — храбро ответил Лёня.

Но сам был очень рад, что Аринка тут, рядом. Потому что ему тоже стало страшно. Лес кругом стоял глухой, молчаливый. Ни звука, ни голоса, только сучья кое-где от мороза потрескивают. Страшно заблудиться в таком лесу. Даже Месяц сюда еле-еле проглядывал одним глазком. И хотя старался он насыпать под ёлки лунного бисера, но на снег попало всего две-три искорки. Глубокие синие тени лежали на снегу.

Вдруг почти из-под самых бабушкиных ног метнулась и распушилась серебряная дедова борода.