Владимир Киселев - Любовь и картошка

Но конфеты нельзя подделать. А мед подделывают. Ставят пчелам в кормушках сахарный сироп, пчелы его перерабатывают, запечатывают в соты.

Такой мед всякие мошенники потом продают как настоящий, как сотовый, но нет в нем тех веществ, которые делают мед полезным, нет всего того, что собирают пчелы на цветах.

— Это не мед, — повторил Сережа.

— Как это?.. Разве может быть не мед в сотах? Почему ты так думаешь?

— Запах. Мало запаху. И он слишком сладкий.. Он какой-то приторный. У него не настоящий вкус.

— А ну-ка чеши отсюда,— обозлился и еще больше покраснел парень в кожаной фуражечке.— Специалист нашелся. Мотай, покуда цел!

— Придержи его тут, Серега,— сказал Олег.— Я сейчас дежурного приведу. Из милиции. В лаборатории проверим, какой это мед и откуда он.

— Я сам это... я сам в лабораторию,— заспешил парень и тут же исчез вместе со своим большим ящиком-чемоданом, заполненным сотами.

Платону Иннокентьевичу Сережа посоветовал купить мед, который считал самым лучшим,— будяковый. Его собирают пчелы с малиновых цветов будяка, или, как его еще называют по-русски, чертополоха.

Душистый этот мед отличался совершенно особым мягким вкусом.

За Сережей, Платоном Иннокентьевичем, Наташей и Олегом тянулась целая толпа покупателей. Они прислушивались к каждому Сережиному слову. Будяковый мед раскупили в минуту. И тогда пасечник, смешливый старик с желтой прокуренной бородой, обратился к Платону Иннокентьевичу.

— Оставили бы вы нам своего академика... Я вон с полсотни годов с пчелами дело имею, а по одному запаху мед не обозначу.

— А вы когда-нибудь видели, чтоб у человека был нос такого размера, как у него? — вмешалась Наташа.

Платон Иннокентьевич со своей покупкой вернулся к машине, а Сережа, Наташа и Олег продолжали путь по базару.

Дальше, на самом краю базара, мычали коровы, напуганные окружающей суетой и шумом, и встревожено поглядывали на своих телят: не потерялись ли, не перепутались, не чужой ли теленок тычется лбом в вымя.

— Знаешь, сколько ему? — спросил Сережа у Наташи и показал на уморительно серьезного бычка с острыми прямыми рожками.

— Сколько?

Сережа рассмеялся.

— Говорят, в Залесье новый зоотехник. Девушка. Прямо после института приехала. Городская. Пришла на ферму, увидела первотелку какую-то и спрашивает у доярки: «Сколько лет этой корове?» Та и говорит: «Два года».— «А как вы узнаете, сколько лет корове?» Доярка отвечает: «По рогам».— «Ах, да,— говорит новый зоотехник.— Как же я сразу не обратила внимания, что у нее два рога».

— Подумаешь, — обиженно ответила Наташа. Помолчала и все-таки спросила: — А как действительно узнают, сколько ей лет?

Сережа подошел к бычку, раздвинул пальцами мягкие губы.

— Вот видишь,— сказал он поучительно,— у него восемь нижних зубов. В полтора года у него выпадут два средних молочных зуба. К двум годам вырастут вместо них два постоянных. В два с половиной года у него уже будет четыре постоянных зуба. В три года только два зуба по краям останутся молочными. А к трем с половиной годам уже все зубы у него будут постоянные.

Хозяин теленка, щеголеватый колхозник в японской непромокаемой куртке густо-синего цвета и в темных очках на загорелом лице, белозубо улыбнулся:

— Не выпадут у него два средних. На убой продаем.

Наташа передернула плечом, и они пошли дальше.

— А как узнать, старая или молодая курица? — снова экзаменовал Сережа Наташу.

— Не знаю.

— Тоже по зубам узнают, — ответил Олег.

— Какие же зубы у курицы? — удивилась Наташа.

— Не по ее зубам,— объяснил Олег,— По нашим зубам.

— Чем лучше мы относимся к животным...— сказала в ответ Наташа слова, понятные только ей и Сереже. Только Сереже и ей.

Сережа поправил на голове обруч из серебристого, совершенно невесомого металла.

— Ты говоришь, что у вас даже животным известна цель жизни? — спросил он у инопланетянина.

— Верно. Известна.

— Как же это получается? Если кто-нибудь у вас съест альдебаранского барана, то баран думает, что в этом и была его, барана, цель?

— У нас не едят баранов,— строго ответил Ин.— Мы едим только синтетическую пищу.

— Искусственную черную икру?

— И икру. И даже картошку.

— Искусственной икры я ни разу не видел,— сказал Сережа.— А картошку даже пробовал. Наш председатель был в Москве на совещании. И привез оттуда несколько ломтиков.

Павел Михайлович побывал в Москве на Всесоюзном совещании картофелеводов, и сотрудники Института элементоорганических соединений Академии наук угостили картофелеводов синтетической жареной картошкой. Как рассказывал школьникам председатель колхоза, готовят ее из желе, в состав которого входят органические вещества. Сережа запомнил даже их название. Очень звучное! Пектинаты щелочноземельных элементов. Были там также углеводы, белки, кальций, соль. Ребятам достался крохотный кусочек.