Фред Лорд - Слово имеет кенгуру

— Подумать только, держаться за голову, когда у тебя болит живот,— засмеялся я.

Креветка осталась недовольна моей остротой, но продолжала:

— Со временем растения, выброшенные на берег, научились жить в песке и пускать корни, чтобы их не смыло обратно в воду. Постепенно земля зарастала, сначала мхом, потом папоротником, затем деревьями и, наконец, цветами.

В воде с появлением рыб прекратилось долгое царствование медленно двигающихся существ. Рыбы поедали их тысячами. Одни рыбы имели рачьи головы и рыбьи хвосты, другие, размером с ладонь, были первыми скоростными моделями современных акул.

— Я бы для безопасности держался поближе к берегу,— сказал я.

— Некоторые существа так и поступали,— сказала Креветка,— постепенно они научились часть времени проводить на берегу. Их назвали земноводными или амфибиями, потому что они одинаково свободно передвигались и по земле и по воде. Наконец некоторым амфибиям надоело жить в море, и природа постепенно превратила их плавники в ноги, чтобы они могли ходить по земле. Животных, переселившихся на землю, называют пресмыкающимися, хотя они сильно отличались от современных пресмыкающихся.

Стараясь достать листья, растущие на высоких деревьях, они тянулись изо всех сил вверх, и постепенно их ноги и шеи становились длиннее. Некоторые стали питаться мясом.

Король-ящер не дал Креветке договорить. Он давно пытался вступить в разговор.

— Я был одним из самых свирепых пресмыкающихся,— прорычал Ящер.— Поэтому меня назвали Тираном. Я правил с помощью зубов и когтей. Животные вдвое больше меня, с хвостами толще деревьев и шеями в три раза длиннее, чем у жираф, боялись попадаться мне на глаза. Каждый день они поедали три тонны папоротника, а я съедал их. Ну не разини, а? Но, увы, у нас, пресмыкающихся, была холодная кровь, а не теплая, как у людей, и мы не переносили ни жары, ни холода. И вот, после того как мы миллионы лет царствовали на земле, нас вытеснили теплокровные животные.

Не успел он замолчать, как к нам подбежало маленькое существо, не более собаки.

— Я доисторическая Лошадь,— гордо сообщило оно.— Когда-то у нас было четыре пальца, но со временем мы убедились, что нам не нужно так много, и сейчас у лошадей всего по одному пальцу, или, как его называют, копыту. Послушайте, что я расскажу вам,— продолжала Лошадь.— В наши дни, а это было давным-давно, жили птицы высотой три метра, они откладывали яйца величиной с футбольный мяч. Устрицы смело могли меряться ростом с тыквой, а вот верблюды, представьте себе, были не больше кошек. Но те животные, которые жили на суше, все время росли. В это время уже появились собаки, кошки, коровы, и овцы, и обезьяны.

Неожиданно мы услышали шум и, обернувшись, увидели странного человека, бежавшего прямо на меня.

— Ой, это же мой дедушка! — крикнул я.

— Дедушка? Какой я вам дедушка,— проворчал он, бросив каменный топор.— Я доисторический человек и жил в пещере миллион лет назад.

В тот момент, когда я собирался спросить у него, не сдаст ли он мне свою пещеру на лето, кто-то потряс меня за плечо. Теперь это действительно оказался мой дедушка, работавший служителем в музее.

— Ты спишь уже несколько часов,— сказал он.

— Всего лишь часов? — спросил я.— Мне казалось, что я проспал не меньше двух миллиардов лет.

— Ты, наверно, очень устал, мой мальчик. Иди-ка домой. Мне пора закрывать.

Я шел и смотрел по сторонам. Доисторические животные замерли на своих местах, и можно было подумать, что они и шагу никогда не ступали. Наверно, это действительно был сон. Только одно вот странно: когда я уходил, я заметил, как дедушка удивленно пожал плечами, подняв с пола каменный топор.

— Ага,— обрадовался Кузнечик, увидев мой блокнот и карандаш.— Наконец-то признали старого музыканта! Вы наверняка пришли, чтобы записать некоторые мои пьесы для скрипки. Угадал, а? — И он неистово запиликал ногой по крылу.

— Нет,— сказал я, морщась от раздиравшего душу скрипа,— я пришел взять у вас интервью.

— Если вы пришли только для того, чтобы узнать подробности о том прискорбном случае, когда один из кузнечиков пошел зимой на поклон к муравьям и попросил у них поесть, потому что все лето играл, а они работали, заранее предупреждаю, никакого интервью не будет. Пустая выдумка этого баснописца Эзопа. Басня «Стрекоза и Муравей» намного правдивее.

— Нет, нет. Я хочу, чтобы вы мне рассказали о себе, господин Кузнечик, а я напишу об этом в моей книге.