Эрин Хантер - Четвертый оруженосец

Когда они добрались до своего временного укрытия, Голубичка нарвала орляка для подстилки, и коты бережно уложили Чешуйника. Рана выглядела ужасно. Кровь непрерывным потоком хлестала из прокушенного плеча Чешуйника, пропитывая шерсть. У Львиносвета похолодело в животе, когда он получше рассмотрел место укуса — рана была такой длинной и глубокой, что в нее без труда можно было просунуть лапу.

— Нужно остановить кровотечение, — сказала Голубичка. — Кто-нибудь знает, какие травы для этого нужны?

Львиносвет порылся в памяти. Воробей не раз рассказывал ему про разные целебные травы, но усталость и страх мешали Львиносвету вспомнить наставления брата.

— Чешуйник все знал про лечение, — испуганно пролепетала Лепестянка. — Мотылинка специально обучала его перед нашим уходом!

Львиносвет в отчаянии полоснул когтями по земле.

— Чешуйник? — тихо позвал он. — Чешуйник, ты меня слышишь?

Но Речной воин не отзывался. Его глаза были закрыты, а дыхание становилось слабым и прерывистым.

— Кровотечение можно остановить паутиной, — вспомнила Белогрудка.

Голубичка с готовностью вскочила на лапы.

— Я сейчас поищу! — крикнула она, бросаясь в кусты.

Лепестянка склонилась над своим товарищем и принялась с материнской нежностью вылизывать его мокрую шерсть. Остальные коты молча смотрели на них.

«Милосердные небесные заступники! — горячо взмолился Львиносвет. — Не дайте ему уйти! Он еще не готов переселиться в Звездное племя».

Когда папоротники громко зашелестели, он резко обернулся, ожидая увидеть Голубичку с паутиной, но вместо маленькой ученицы на поляну вышел Вуди с зажатой в пасти полевкой. При виде Чешуйника, одиночка выронил свою добычу и испуганно вытаращил глаза.

— Что случилось? — хрипло выдавил он.

— Бобры случились, — резко ответил Жабник. Вуди приблизился и бережно обнюхал рану на плече Чешуйника.

— Как же вы решились подвергнуть себя такой опасности? — прошептал он.

— Так нам положено, — ответил Львиносвет, с трудом сдерживаясь, чтобы не зарычать на назойливого одиночку. — Воинский закон велит нам до последнего дыхания сражаться за свое племя.

— Если это так, то ваш закон дурацкий, и сами вы дураки, — фыркнул Вуди.

Когтегрив зарычал и бросился на одиночку.

— Разве ты не видишь, каки м он был храбрецом? — прошипел он.

Вуди смело обернулся к нему и выпустил когти, но прежде чем драчуны успели сцепиться, Белогрудка бросилась между ними и оттолкнула молодого воина.

— Этим ты не поможешь Чешуйнику, — хрипло сказала она.

Когтегрив отошел и сел, тяжело дыша и злобно поглядывая на Вуди. Вскоре папоротники вновь расступились, и на поляну выбежала Голубичка с зажатой в пасти паутиной.

— Спасибо, Голубичка, — поблагодарила Лепестянка. Взяв паутину, она попробовала заткнуть рану на плече Чешуйника, но все было тщетно. Через несколько мгновений комок паутины весь пропитался кровью, а дыхание раненого стало едва различимым.

— У него вся шерсть горит, — прошептала Лепестянка.

Львиносвет поднял голову. Только теперь он заметил, что луна уже ушла, и небо начало светлеть перед рассветом. Все коты, включая Вуди, молча сидели вокруг Чешуйника, прислушиваясь к тому, как дыхание молодого воина становится все более слабым и прерывистым. Когда первая золотая полоса протянулась над горизонтом, на поляне наступила тишина. Все было конечно.

Львиносвет скорбно опустил голову. Чешуйник был совсем молодым котом, который мог бы еще долго служить своему племени. За время путешествия Львиносвет сдружился с ним, но бобер положил конец этой дружбе и всему остальному.

— Теперь он охотится в Звездном племени, — прошептал Жабник, бережно дотрагиваясь хвостом до плеча умершего.

Лепестянка со сдавленным криком упала на землю. Белогрудка и Осока прижались к ней с обеих сторон, и все трое неподвижно замерли перед телом Чешуйника. В глазах Когтегрива застыло недоумение, словно он никак не мог поверить в то, что жизнь воина может оборваться так легко и так быстро.

Голубичка вскочила с земли и, не разбирая дороги, бросилась в траву и папоротники. Горе делает котов слепыми, поэтому Львиносвет бросился за своей ученицей, опасаясь, как бы она не угодила в какую-нибудь беду. Он догнал Голубичку на вершине холма, нависшего над плотиной. Бобров нигде не было видно. Если не считать нескольких разбросанных палок, ничто не напоминало о битве, разыгравшейся здесь совсем недавно.