Екатерина Нечаева: Второгодка

Учительницу раздражала эта замкнутая, неприветливая девочка, казавшаяся сонной, ленивой и тупой.

— Не понимаю, как это ни о чем заранее не позаботиться, — рассердилась она; — не могу же я все за вас думать. Стыдно, второй год в классе, а до сих пор этого не знаешь.

Эти слова больно отозвались в сердце Лены, она сжалась и покорно опустила голову.

Ольга Семеновна замолчала и вынула из своего стола лист белой бумаги. «Десятое октября» дрожащей рукой крупно написала на нем сверху Лена.

«Луна сияет на небе. Воробьи вьют гнезда. Сорвать прут…»

— Баранова, а Баранова, — испуганно шепчет Лена, — как прут, «де» или «те»?

Но соседка молчит и хмурится.

— Отстань, не мешай, — отвечает наконец она, закрывая пропускной бумагой уже написанное слово.

Это последнее глубоко обижает и возмущает Лену; ведь, и она тоже кое-что знает, может-быть у неё нет тех ошибок, которые сделала Баранова. Чтобы дать почувствовать это соседке, она тоже старается закрыть пропускной бумагой свой лист.

— Думайте лучше о том, что пишите, — говорить, проходя мимо, Ольга Семеновна, — ну кто станет списывать у Вас?!

Лена едва удерживает выступившие слезы, светлые круги плывут перед её глазами и мешают видеть написанное.

— Что это такое? — спрашивает, заглядывая к Лене, Ольга Семеновна; — что это значить: «Ана»? Нужно, писать «она», у нас есть слово «он».

Но Лена уже не может думать, все её силы направлены на то, чтоб не расплакаться. Ей ясно, что и за этот диктант будет двойка.

— Все равно, все равно, — с отчаянием повторяет она про себя, точно падая в какую-то пропасть.