Войтех Стеклач - Алеш и его друзья

В дверях стоял Ченда.

— Дружище! — вскричал я и хотел встать, но Мирек потянул меня обратно.

— Да-да, Боржик, хорошо смеется тот, кто смеется последний.

— Да-да, Боржик, — повторил за ним Алеш и погладил меня по голове своей испачканной бетоном рукой.

Теперь, понятно, веселился Ченда.

— Хо-хо, ну и видок у вас!

Ченде было смешно: он-то уже переоделся — на нем была чистая рубашка, брюки и начищенные ботинки.

Алеш с неожиданной легкостью пополз на животе, и не успел Ченда досыта насмеяться, как наш предводитель дал ему подножку — и Ченда растянулся рядом с нами в бетонной каше.

— Вы сошли с ума! — орал он, но Мирек, набрав пригоршню бетона, швырнул его в Ченду.

Ченда увернулся, зато Алешев нос сразу увеличился втрое.

Алеш на минуту замер, а потом с неожиданным изяществом засунул за шиворот Ченде сразу две пригоршни бетона.

Началась перестрелка раствором.

Мирек схватил веселку и так ловко принялся ею орудовать, что вскоре все наши физиономии оказались покрыты бетонной кашицей.

— Хватит! — заорал вдруг Алеш и закашлялся.

Бетонная война окончилась. Мы вылезли из сарая, и Алеш схватился за живот.

— Я проглотил, по крайней мере, кило бетона, ой, ой!

— Неважно, — ласково утешал его Мирек, — зато у тебя теперь бетонированный желудок, и ты сможешь набивать его всем, чем захочешь. Шоколад, сардельки, огурцы, взбитые сливки…

— Ой, — застонал Алеш, — мне плохо.

— Ну и видок у тебя, — усмехнулся я, глядя на Ченду, яростно соскребающего с себя бетон.

— Думаешь, ты лучше выглядишь? — ответил мне также насмешкой Ченда, и я предпочел замолчать.

Честное слово, мы все выглядели одинаково, и, пожелай мы в таком виде вернуться домой, это могло бы иметь весьма скверные последствия.

— Давайте разденемся у колонки на вокзале и все выстираем, — сказал я.

Ребята охотно приняли мое предложение.

Через минуту мы прыгали возле колонки в трусиках и стирали.

Ченда поливал одежду из лейки, а мы ее терли, выжимали и снова терли. Ченда, который был в полуботинках, с завистью смотрел, как мы моем свои кроссовки и кеды.

Тут подошел поезд, и на платформу высыпал народ.

— Гляди-ка, — сказал какой-то прохожий и подтолкнул другого. — Хулиганы.

— Да нет, — ответил другой, — это не хулиганы, а панки.

— Что такое вы говорите, — вмешалась в спор пожилая пани. — Может, это бедные сиротки…

Потом пришел начальник станции. Что он думал о нас, мы не узнали, потому что тут же схватили одежду и побежали по домам.

Вечером мама сухо сообщила папе:

— Боржик на месяц лишен права ходить в кино, он примчался домой в одних трусах, а волосы все в цементе. Ко всему прочему нахально утверждал, будто участвовал в строительстве памятника своей классной руководительнице, а это сущее вранье, я ей тотчас позвонила.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся отец, но тут же умолк, потому что мама грозно взглянула на него. — Хм, хорошо, что ты Боржика наказала. А я целый месяц не буду с ним играть в шахматы.

Ну это-то для меня пустяк, потому что играть с папой в шахматы — просто тоска зеленая. Я отправился спать и вдруг подумал: что бы мы ни затевали, нам обычно жутко не везет. Наш вожак Алеш утверждает, что виной тому Чендина, Мирекова и моя бездарность. Ченда считает, что за все в ответе Алеш, Мирек и я. А Мирек думает, что, помимо бездарного вожака, неприятности доставляет Ченда, а иногда я.

Но мне ясно, что мои друзья сильно ошибаются. Рассуди нас кто-то по справедливости, ему пришлось бы признать, что в большинстве случаев я не виноват. Будь я предводителем компании, никаких невезений не было бы. Но вожак у нас — толстяк Алеш. Так что доказать это невозможно.

Но сегодня Алеш не пришел в школу, и мы решили его навестить.

— Кто позвонит? — мимоходом обронил Ченда, хотя это было очень важно: раз Алеш болен, нам откроет бабушка, а бабушку мы все побаиваемся, она строгая и не больно-то нас жалует.

Мы метнули крону, и выпало мне.

Нам и вправду открыла бабушка. На голове у нее была повязана косынка, а вокруг шеи мохеровый шарф.

— Добрый день, — поздоровались мы вежливо.

— Только вас еще не хватало, — так же вежливо ответила бабушка, всем своим видом демонстрируя нежелательность нашего появления.

И добавила, что Алеш заболел, у него какая-то опасная и заразная болезнь, но, раз уж мы пришли, она под нашу ответственность нас к нему пустит.