Владимир Беляев - Город у моря

Соседка сидит на скамейке. Теперь я могу свободно заговорить с девушкой, раз она первая затронула меня, но что сказать ей – никак не могу придумать. Спросить разве, где она научилась так хорошо плавать? Нет, глупо!.. Все подходящие слова вылетели из головы, и даже кашлянуть трудно. Но, облегчая мое положение, девушка первая обратилась ко мне:

– И так сразу бросаться в море не стоит. Вода еще холодная, а вы перегрелись. Легкие простудите.

– Ну, чепуха! – протянул я.

– Совсем не чепуха. Я давно возле моря живу, а вы новичок и многого еще не знаете. Извольте слушать старших!

– Почему вы думаете, что я новичок?

– Не думаю, а знаю!

– Странно, откуда вы знаете? – И, пользуясь случаем затянуть разговор, отвечаю: – А вот и ничего подобного. Я здешний и живу на Матросской слободке.

– Нечего меня обманывать. Я решительно все знаю…

– Что вы знаете, что?

– Знаю, что вы приезжий.

– Кто это выдумал?

– Сорока на хвосте принесла. Птичка такая.

– Здесь сорок нет. Сороки в лесу водятся, а здесь море и степь.

– Ну, не сорока, так баклан… Ну ладно, не стоит больше интриговать. Я ваша соседка, и даже вчера вечером видела, как вы у колодца зубы чистили. Ну, а кроме того, Агния Трофимовна рассказала нам, что у нее новые квартиранты, очень симпатичные молодые люди.

– Вы и с Агнией Трофимовной знакомы? – выпалил я первое, что пришло на ум.

– Еще бы! Мы третий год берем у нее козье молоко. У папы легкие пошаливают, и врачи рекомендовали ему козье молоко пить.

– Козье молоко здорово помогает, – согласился я. – С нами живет сейчас один товарищ, некто Бобырь, так у него самая настоящая чахотка была. Мамаша заставляла его насильно пить, по рецепту врача, козье молоко и растопленное собачье сало…

– Вылечился?

– Здоров как конь. Только во сне скрипит еще иногда зубами.

Девушка засмеялась и, немного помолчав, спросила:

– Вы сюда… зачем приехали?

– На работу.

– Куда именно?

– На Первомайский завод имени лейтенанта Шмидта поступили.

– А что вы там делаете, если не секрет?

– В цехах работаем. Я, например, в литейном, а товарищи мои в других: Маремуха – в столярном, а Бобырь…

– Техниками, да? – перебила меня девушка.

– Зачем техниками? Рабочими!

– Рабочими?.. Простыми рабочими?

– Ну да!.. Рабочими. А что ж здесь удивительного?

– Да нет, я просто так спросила… А потом, должно быть, в институт пойдете? Вам, наверное, стажа рабочего для поступления не хватает?

Сейчас для меня было уже совершенно ясно, что девушка считала нас какими-нибудь спекулянтскими сынками. «Наверное, – думала она, – приехали в чужой город рабочий стаж нагонять». Следовало обидеться уже на одно такое предположение, но я, не подавая виду, сказал солидно:

– Поработаем – увидим. Рано еще загадывать, что будет завтра!

– В литейном небось вам труднее всех приходится?

– Почему? Обычная работа!

– Самый вредный цех на заводе. Там всегда такой дым едкий. Серой пахнет. А потолки низкие-низкие.

– Крышу скоро подымут. Уже столбы наружу выведены.

– Ах, когда это будет! Мне вас очень жаль.

– Откуда вы все знаете про литейную?

– Меня папа водил туда однажды. Показывал, как чугун льют. Я волосы шампунем едва отмыла от той пыли.

– Как вас пустили, странно. На завод посторонних не пускают.

– Пустили, – сказала девушка беспечно. – К тому же я не посторонняя: мой папа на заводе главным инженером служит. Вы должны были его видеть.

– Еще не видел, – сознался я. – Мы же только первый день отработали.

– Да, я забыла… А вас как зовут?

– Василь.

– Ну, тогда давайте познакомимся. Меня зовут Анжелика. А сокращенно, для знакомых, – Лика.

– Хорошо, – буркнул я.

– Какой вы все-таки странный! – Девушка засмеялась. – Настоящий бука! Что «хорошо»? Знакомясь, люди должны друг другу руку подать. Ну?

– Почему я бука? Раз мы с вами говорим, то мы уже знакомы, по-моему. Но если вы хотите, то отчего ж! – И я неловко протянул Лике мокрую еще руку.

Она пожала ее своими тонкими пальцами, и как раз в эту минуту у меня за спиной послышался негодующий голос Бобыря:

– Ну тебя, Василь! Мы гукали тебя, гукали, Маремуха аж на крышу вылез, а ты…

Словно ошпаренный, я выдернул руку из ладошки Анжелики.

Запыхавшись от бега, перед нами стояли Бобырь и Петрусь. Саша в изумлении переводил взгляд то на меня, то на Лику.

А соседка, нисколько не смутясь, разглядывала моих приятелей.

– Пошли обедать! – бросил Маремуха.