Борис Кушнер - Столицы Запада

Хайд-парк расположен на западе, в чистой буржуазной, благополучной и благовоспитанной части города. От него на восток протянулась, изламываясь и извиваясь, длиннейшая улица. Много раз на своем протяжении она меняет имена, называясь то Оксфорд, то Нью-Оксфорд-стрит, то Хоборн, Хоборн Вайадук, то Чипсайд и добегает, наконец, до самой площади Бэнк.

Хороша суровая пестрота больших лондонских улиц. Тут строятся новые большие современные здания. Нет нелепых лесов, дорого стоящих, загромождающих улицу и уродливо скрывающих постройку. В Лондоне дома строятся так.

Сначала из железных двутавровых балок устанавливают, свинчивают и склепывают полный каркас, форму всего здания, от фундамента до самого конька крыши. Стропила тоже из железных балок. Когда каркас готов, пространство между железными балками заполняется пустотелым кирпичом, и дом готов. Всего делов на два-три месяца. А строить тут можно круглый год, при мягком английском климате нет сезонов строительных и нестроительных. Над местом постройки высоко в небе торчат длиннейшие тонкие плечи подъемных кранов, укрепленных на строительных башнях, выведенных выше запроектированной высоты постройки. Однажды при мне сорвалось со своей высоты плечо крана из железной фермы в шесть метров длины. Прогудевши в воздухе, охнув и раскатившись оглушительным треском, ферма угодила в самую середину оживленнейшей улицы. Впрочем, обычно подъемные краны укреплены достаточно прочно и не срываются.

Между строящимися и уже отстроенными новыми домами стоят старые здания. Прокопченные, суровые, с надменными фасадами, совершенно гладкими и без всяких украшений и отделки. Много старинных построек, и все больше в готическом или полуготическом стиле. От климата, от туманов, от угольной сажи серый камень дворцов и церквей испещрен полосами и клиньями угольно-черными и мертвенно-белыми. Это черное с белым стало характерным английским стилем с фасадов старинных лондонских зданий проникло во все области английской орнаментики и расцветки. Отсюда и графика Бэрдслэя — черным по белому — и характерные английские брюки в полоску.

Кого судьба, нужда или любопытство побудили проникнуть достаточно далеко на восток от площади Бэнк, тот видел знаменитый лондонский Истэнд.

Буржуазная романтика была изобретена не только для того, чтобы сделать привлекательной эксплоататорскую предприимчивость. У нее была еще и другая роль — скрывать, занавешивать и прятать наиболее отрицательные стороны капиталистической системы. Изобретатели романтики были безусловно гениальные люди, и методы, ими изобретенные, отличались гениальной простотой. Для того чтобы способствовать колонизации новых стран и захвату новых рынков, чтобы сделать эмиграцию в колонии заманчивой, они создали колониям славу сказочной таинственности. Шатобриан, Фенимор Купер, Жюль Верн действовали и действуют в полном согласии с оккупационными отрядами колониальных войск, поддерживая их и согласуя с их продвижением силу своего поэтического пафоса. Для того чтобы скрыть лондонский Истэнд, чтобы сделать его недоступным и неузнаваемым, чтобы все мещанство и все классовые попутчики буржуазии пугались одного его имени, романтики создали ему репутацию недосягаемую, мрачно-таинственную.

Для Джека Лондона снеговые пустыни Клондайка и коралловые аттолы южных морей не казались ни слишком отдаленными, ни мало доступными. Как о предприятии вполне заурядном, говорит он о своем кругосветном путешествии на суденышке, в три раза меньшем колумбовых коравелл. Этот самый Джек Лондон, отправляясь в Истэнд, предпринимает целый ряд экстровагантных предосторожностей. Вернувшись оттуда, он ведет свой рассказ таким замогильным голосом, с такими таинственными ужимками и недомолвками, что район лондонских докеров кажется читателю отдаленней, недоступней, скрытней и сокровенней, чем джунгли Центральной Африки и полярная мгла на берегах Юкона.

Величайший буржуазный писатель предвоенной и предреволюционной эпохи — Джек Лондон — написал плохую книжку о лондонском Истэнде, полную ненужной и вредной таинственности. В восточных районах Лондона нет ничего таинственного. Наоборот, там все примитивно и просто, ясно и отвратительно.

В районе Уайтчапля живут преимущественно евреи-эмигранты и бедные немцы ремесленники. Неподалеку отсюда начинаются доки — закрытые внутренние бассейны, в которые заходят для стоянки морские суда и из которых состоит весь огромнейший лондонский порт. Уайтчапльский район пересекает линия северо-восточной железной дороги.