Борис Кушнер - Столицы Запада

как тотчас же проворные полицейские крылатки налетят со всех сторон, рассекая толпу, как миноноски рассекают морские волны, и нарушители благопристойной радости буржуазного праздника немедленно изымаются из обращения.

Нигде пролетарская революция не разольется так оживленно и бурно, как по звездным площадям и широким улицам прекрасного города Парижа.

Если вам скажут, что Лондон — столица величайшего империалистического государства, что это — центр колониального порабощения большей части земного шара, крупнейший центр мировой торговли, величайший мировой порт — все это будет правильно.

Но, если кто-нибудь станет утверждать, что Лондон — главный город Англии, не верьте. Лондон вовсе не город.

Посмотрите на большую карту Англии. На ней точки, кружки, квадратики и многоугольники отмечают многочисленные города.

Но напрасно вы стали бы искать значок, обозначающий Лондон.

Такого нет на карте.

В юго-восточном углу острова через целую часть страны, орошаемую нижним течением Темзы, широко напечатано жирным шрифтом — Лондон.

Лондон и в самом деле представляет собою особую часть Англии, территориально небольшую, но наиболее густо населенную. Здесь сконцентрировано около 20 % населения страны. Когда-то были здесь разбросаны многочисленные города, городки и поселения, отделенные друг от друга полями, пастбищами и лесами. В центре их находилась старая столица государства — город Лондон. Теперь ни старого города Лондона ни окружавших его когда-то поселений нет больше. Все это слилось в единое целое, охваченное общим названием — Грейт Лондон, Большой Лондон.

Даже опытный человек, даже житель этой страны, подъезжая по железной дороге, не может сразу определить, когда поезд входит в пределы того, что можно назвать Лондоном. Появляются дома и улицы, поезд скользит мимо каких-то вокзалов. Сквозь серый наплыв тумана видны контуры высоких и узких зданий, под железнодорожными виадуками проносятся автомобили и расплываются красные пятна автобусов. Сомнения нет, что вы в пределах большого города. А так как никаких иных городов, согласно английской географии, в этой части страны, кроме Лондона, быть не должно, то вы и думаете с уверенностью про себя:

— Лондон.

Ваши попутчики и соседи по вагону глядят в окна и говорят безапелляционно;

— Лондон.

И тут же все кончается. Так же быстро, как и началось. Исчезает из глаз. Пропадет бесследно. Поезд бежит по равнине. Кое-где виднеются группы деревьев, и от края до края горизонта зеленеет яркая и сочная английская трава.

Что же это было? Вы оглядываетесь кругом и на всех лицах в купе читаете отражение собственного недоумения.

Через несколько минут поезд уже снова ныряет среди домов, виадуков и станционных перронов. Вы на все глядите с недоверием и думаете:

— Второй раз не надуешь!

Невзирая на ваше заклинание, дома и улицы не хотят исчезать. Проносятся мимо безостановочно вереницей, сплетаются все гуще и гуще, движение по ним все плотнее и оживленнее. Никаких сомнений больше быть не может. И когда вы вздыхаете с облегчением человека, разрешившего тяжелые сомнения:

— Лондон!

Тогда все опять сразу исчезает. Снова зеленые рощи и ласковая трава..

И так игра эта повторяется много раз, доводя вас до совершенного изнеможения.

Когда же поезд, наконец, влетает в станционный тупик, и вы сходите на длинный перрон, вдоль которого с одной стороны стоит прибывший поезд, а с другой — вереница такси, вы не знаете и никак не можете сказать, когда же, на самом деле, начался этот город и сколько времени поезд мчался в его пределах.

Сами обыватели Лондона не имеют правильного представления о размерах его.

Однажды предприняли мы под руководством коренных лондонцев большую воскресную прогулку и попытались пешком выйти за город. После обеда тронулись в путь. Знакомые нам районы центральные и смежные с ними мы проехали на подземке и на автобусе. На это ушло не многим больше часа времени. И лишь тогда зашагали пешком, когда появились признаки окраины. Эти признаки в Лондоне заключаются отнюдь не в уменьшении уличного движения. В воскресные дни окраины оживленнее центра. Чем ближе к загородным местам, тем гуще идут автомобили и автобусы. В центре тихо. Редкие механические экипажи раскатывают по гладкому асфальту, как горошины по подносу. Пешеходов, гуляющей публики в праздничный день в центре и вовсе нет. Там тротуары пусты, как королевские апартаменты после закончившейся аудиенции. На окраинах в отношении пешеходов бывает различно. В кварталах, заселенных зажиточными лондонцами, и в воскресные дни людей на улицах немного. Все сидят дома, либо уехали кататься по Темзе, либо отправились ко взморью. Бедноте и. дома не сидится и за город не ездится. В домах неуютно, а за поездку платить нечем. В бедных районах в праздник все население на улице. Как для английского буржуа естественно и характерно сидеть в часы досуга в клубном кресле, так для лондонского бедняка обычно проводить свой отдых, стоя на улице и прислонившись спиною к стенке.