Вильям Козлов - Копейка

Надоело мне сидеть за столом и слушать скучные разговоры. Я вышел на улицу. А отец с дядей Матвеем остались в избе.

Снова мы с дядей мчимся на мотоцикле. Только ветер свистит да пыль поднимается сзади. В коляске у нас полно всякого товару. Мы должны с дядей много денег заработать. Дядя положит деньги в кубышку. Мой отец говорил, что у Петра Севастьяновича есть кубышка. Я часто слышал про кубышку, но никогда не видел ее в глаза. Я не знаю, что такое кубышка. Наверное, большой кувшин с хитрым замком. Туда деньги складывают. Мне бы достать такую кубышку. А то я не знаю, куда свои деньги складывать. То в одно место спрячу, то в другое. Я понимаю, что вокруг меня воров нет, но деньги все равно прячу. Интересно: почему всегда хочется спрятать деньги подальше? Мама не возьмет, у нее своих много. Папа и подавно. Ему на деньги наплевать, как говорит мама. Я знаю это и все-таки прячу деньги подальше. И дядя прячет. В кубышку. Эта кубышка, наверное, и в огне не горит и в воде не тонет. В плохую кубышку дядя не станет прятать. Может быть, у него две кубышки? Одна лишняя?

Я начинаю издалека. Нагибаюсь к дядиному уху и кричу:

— Хорошая это штука — кубышка!

Дядя поворачивает ко мне одну щеку, косит глазом. Весь он повернуться не может. На дорогу надо глядеть.

— Какая кубышка?

— В нее деньги прятать удобно.

— В кубышку?

— Мне бы такую… С замком! — кричу дяде в ухо.

— Вот сейчас остановлю мотоцикл да высажу, — сердито говорит дядя. — Молод еще со мной шутки шутить!

Я прикусил язык. Ясно, не хочет дядя дать мне кубышку. Пожалел. Для родного племянника пожалел! А я ему сорок пучков луку приготовил и тридцать связок крупной редиски.

Мы стоим за прилавком с дядей рядом. Я сегодня не помощник. Самостоятельно торгую. Вчера вечером пошел в огород и нарвал луку, редиски и с десяток небольших прыщавых огурцов. Все это я решил продать сам. А деньги положить рядом с полтинником. Я очень ждал этого дня. Ночью даже плохо спал. Очень хотелось мне, чтобы скорее наступило утро. Я встал раньше всех. Раньше дяди.

Когда к нам подходит покупатель, мне очень хочется, чтобы он у меня купил, а не у дяди. Я даже хотел свой товар сделать немного подешевле, чтобы у меня поскорее купили. Но дядя сказал:

— Поперек батьки не лезь в пекло… Делай, что старшие говорят.

Старшие — это мой дядя и другие, которые торгуют овощами. Они установили свою цену, и никто не должен понижать ее. Есть такой на базаре неписаный закон. Это мне объяснил дядя.

Солнце заглядывало под деревянный навес, слепило. Я продал несколько связок редиски и три огурца. Это не слишком много. Дядя продал раз в десять больше. Он торговал с шутками, прибаутками. Улыбался направо и налево. А я стеснялся. У меня еще не было опыта. Видя, что мое настроение стало падать, дядя подбодрил:

— Москва не сразу строилась… В этом деле тоже нужно терпение. Копейка, она, мил друг, сама в карман не прыгнет. Ее нужно пальчиком поманить. Понял?

Пальчиком манить копейку я не умел. А то, что она сама в карман не прыгает, я знал. Несколько раз я пытался побойчее зазывать покупателей, но голос мой срывался, и я краснел. Чувствовал, что щеки горят. А кто будет покупать овощи у мальчишки с горящими щеками? Еще подумают, украл редиску и огурцы. Залез в чужой огород и украл. От этой мысли мне стало еще неприятнее. Прошлый раз продал дядин лук и глазом не моргнул, а нынче что-то не то.

Наконец подошел ко мне настоящий покупатель. У него огромная сумка. Почти пустая. В такую сумку много влезет. Седой мужчина потрогал мои огурцы и, внимательно глядя на меня, спросил:

— В школу ходишь?

— Сегодня воскресенье, — сказал я. — Берите огурцы. Хорошие.

— В какой класс? — допытывался мужчина.

— Не хотите брать — не надо, — сказал я и отвернулся.

— Ремнем бы тебя по одному месту! — сердито сказал седой мужчина и ушел со своей пустой сумкой.

— Огурцы-молодцы-ы! Покупайте-налетайте! На грядке лежали, а теперь сюда попали-и!

Все это я с ходу сочинил. Как поэт. Мне самому понравилось. Складно вышло. Но не успел я обрадоваться, как услышал тихий смех. К прилавку подошла Нина Шарова. Она была в розовом сарафане и в сандалиях на босу ногу. Глаза большие и изумленные. Мне захотелось под стол спрятаться.

До сих пор, стоя за прилавком, я не думал о том, хорошо я делаю или плохо. На замечания взрослых я особенно не обращал внимания. Говорить — говорят, а редиску и огурцы покупают. И платят не дешевле, чем другим. Но вот появилась Нина, и мне стало не по себе. Растерялся я… Смотрел на нее и молчал. Что я могу сказать? Покупай редиску? Или огурцы?